— Четыреста пятьдесят!
— Шестьсот!
Дорис клокотала от бешенства, и ей с трудом удавалось сохранять на лице улыбку.
— Семьсот! — крикнула одна из женщин.
— Тысяча! — спокойно сказал Рикардо и лишь приподнял бровь на возглас всеобщего изумления.
И снова он хозяин положения, в ярости подумала Дорис. Теперь уж точно будет море сплетен, а газеты все это переврут и перекрасят. И откуда он только взялся, чтоб ему провалиться на этом месте!
— Тысяча сто!
— Тысяча двести! — крикнул женский голос, и тут же другой прибавил еще две сотни долларов.
Ну и ну! Это уже был не цивилизованный торг, а самая настоящая схватка гладиаторов.
— Две тысячи! — хладнокровно провозгласил Рикардо, и в зале наступила тишина, прерываемая лишь редким шепотом.
Неужели финиш, беспокойно подумала Дорис. Наверняка. Заплатить десятикратную цену от реальной стоимости наряда — это многовато даже для самых эксцентричных посетительниц аукционов.
— Продано! — объявила Флоренс и облегченно ударила молотком по столу. — Благодарю вас, мистер Феррери… Ну, леди, а теперь вас ждет сюрприз.
Флоренс выдержала паузу, щекоча нервы зрительниц.
— Все, что мы носим, по большому счету служит одной‑единственной цели — привлечь внимание любимого мужчины. А потому для финала мы оставили серию спальных аксессуаров. Могу заверить: если милый увидит вас в этом наряде… — Флоренс обвела публику насмешливым взглядом, — …то давление у него подскочит до космических высот.
Дружный хохот в зале лишний раз показал, что зрительницы дошли до нужной кондиции.
Баснословно дорогие авторские наряды для будуаров из шелка и кружев и в самом деле были апофеозом сегодняшней распродажи с одним‑единственным «но»: выйти в таком наряде на сцену было все равно, что прогуляться по подмосткам в бикини. Более того, купальник, пожалуй, производил менее пикантное впечатление.
Дорис была в отчаянии. Отказаться от выхода она не могла — на каждую из манекенщиц было по модели. Кроме того, капитулировать ей не позволяла гордость. Получалось, что Рикардо опять брал верх.
Дорис достались ночная сорочка из тончайшего шелка и пеньюар из атласа персикового цвета, выполненный с таким изяществом, что вполне мог сойти за вечернее платье. Чтобы в полной мере продемонстрировать присутствующим дамам интимную прозрачность ночной сорочки, Дорис по сценарию сбрасывала халат и совершала еще один проход в совершенном неглиже.
Вздернув подбородок выше обычного, Дорис вышла на подиум и медленно двинулась по дорожке, стараясь не смотреть в сторону Рикардо.
