– Добрых удач, – сказал мужчина, протягивая руку. Рон машинально пожал её, заодно убедившись, что визитёр вполне материален. – Можно меня представить как рей-директор Энар Итиари Морайя, Высший Владеющий. Наследница моя – Сарина.
– Отец, твой бейсик грешит страшным буквализмом перевода.
– Знаю. Матрица соответствий – не точный эквивалент, от идеала далека. Но говорить я хочу прямо, так что вынужден хромать по языку.
Сарина усмехнулась.
– Хромайте, голуби. А я оставлю вас. Рон, будь осторожнее с этим субъектом.
– Буду, – ответил человек.
И стал изучать Энара точно так же, как тот – его.
Как давно уже заметил Рон, виирай отличались малым разбросом характеристик внешности. По крайней мере, если сравнивать с людьми. Очень редко, не чаще одного случая на тысячу, можно было увидеть особь выше метра девяноста или ниже
метра шестидесяти. Цвет кожи варьировался от молочного до бледно-янтарного, по-настоящему
смуглых не встречалось. Волосы – сплошь блондинистые, от чисто белого до тёмно-соломенного; исключения обязаны своим возникновением не природе, а краске. Костяки слеплены по одному лекалу: умеренно широкие плечи, узкие бёдра, пальцы рук стоящего не доходят до колена примерно на длину ладони. Повальная стройность, изредка переходящая в жилистость. Ни атлетов, ни полных, ни, тем более, толстых.
К этому можно добавить, что мужчины и женщины виирай выглядели почти одинаково, последних можно было распознать лишь по особой мягкости черт лица, немного отличающимся пропорциям да ещё наличию груди. Иных заметных вторичных и
первичных половых признаков виирай не имели, да и вели себя, словно существа без пола.
Вот лица – дело другое. Лица виирай были оплотом индивидуальности. Но не в случае с Сариной… и не в случае с её отцом. Прямой нос, заостряющееся к
подбородку лицо (кстати, волосы у мужчин виирай росли, как и у женщин, только на макушке), прозрачные светло-серые глаза, белые волосы… всё – как у многих, слишком многих. Только одно в Энаре было индивидуальным: сила. Она просвечивала во взгляде, незримо танцевала по коже, распирая изнутри худощавое тело, потрескивала и гудела, словно не живое существо стояло перед Роном, а шаровая молния.
Оп! Все эффекты разом исчезли. Ничего необычного… только во взгляде по-прежнему переливается нечто такое, для чего в словаре Рона не нашлось бы слов.
– Присядем, быть может? – Энар указал рукой и взглядом на пару стульев.
– Почему нет? – Рон прошёл к одному из сидений и умостился в нём. – Чем обязан?
