Тэннер чувствовал, как страх борется в нем с гневом.
— Собирайся, — резко скомандовал он. — Ты не будешь жить в городе, где тебя грабят и тебе приходится пользоваться газовым баллончиком.
Джина, фыркнув, присела к столу.
— Не будь смешным, Тэннер. Я не пошевелюсь.
Отчаяние, терзавшее Тэннера в течение двух недель, прорвалось наконец наружу. Он старался помочь ей посмотреть на жизнь его глазами, не прибегая к насилию. Но теперь его терпению пришел конец.
— Джина, да пойми ты, ведь тебя чуть не убили! — закричал он.
— Но не убили, — парировала Джина. — Я справилась.
— Сейчас. А в следующий раз? Утром в воскресенье ты уезжаешь со мной.
Ему хотелось зарычать, встряхнуть ее за плечи, хоть как-то вложить в ее голову каплю разума. Джина поднялась.
— Тэннер, я не хочу с тобой ссориться. Мне нужно принять горячую ванну, поэтому желаю вам обоим спокойной ночи.
И она вышла, не добавив больше ни слова. Тэннер в отчаянии повернулся к Колетте.
— Не знаю, как сделать, чтобы она поняла. Она упряма как дьявол.
Колетта улыбнулась.
— Интересно бы знать, откуда в ней эта черта. Что ж, может быть, к утру она передумает.
— Очень надеюсь. — Тэннер вздохнул. Теперь, когда обстановка разрядилась, он почувствовал, насколько устал за этот день. — Я пойду в гостиницу. Не буду мешать вам отдыхать.
— А вы действительно уезжаете в воскресенье?
Тэннеру отчаянно захотелось уехать в Фоксран в обществе не одной красивой женщины, а двух. Но это, конечно же, невозможно. Здесь жизнь Колетты, здесь ее дело.
— Тэннер, я буду скучать по тебе, — проговорила она медленно, как будто пересиливая себя.
Он сделал шаг к ней.
— Я тоже буду скучать.
Он протянул к ней руки, не сознавая того.
Один поцелуй, последний, говорил он себе, прижимаясь губами к ее губам. Но теперь ему хотелось не просто увезти ее с собой. Ему хотелось каждое утро просыпаться, сжимая ее в объятиях, и засыпать после чудесной любви.
— Спокойной ночи, Колетта, — сказал он, отпуская ее, так как мысли к нему пришли донельзя глупые, а продлевать поцелуй означало делать расставание еще тяжелее.
— На свете нет ничего вкуснее холодной пиццы, — пробормотала Джина, беря очередной кусок из лежащей на кухонном столе коробки.
После ухода Тэннера Колетте оставалось только предаваться печальным размышлениям. Послезавтра он уедет. Она никогда больше не услышит его смеха, не увидит страсти в глубине его прекрасных синих глаз.
Затем мысли Колетты обратились к Джине. Ее приключение напугало Колетту, и она в первый раз допустила, что ее подруга, возможно, все-таки сделала ошибку, отказавшись вернуться домой с братом, который так сильно любит ее.
