Мало-помалу Тэннеру становилось понятно, что Колетту никто и никогда не баловал вниманием, и его вожделение постепенно сменялось мягкой нежностью.
— А как же Майк? — спросил он. — Тот плотник из твоего магазина? Джина допускает, что между вами что-то есть.
Колетта откинула голову назад и засмеялась.
— Джина сейчас в том возрасте, когда девушки повсюду видят что-нибудь романтическое. Мы с Майком просто друзья. Сколько я его знаю, он встречается с одной и той же девушкой, и месяц назад она родила ему ребенка. Он работает на меня ради кредита в магазине.
Тэннер сам удивился, насколько легче ему вдруг стало. Какое ему дело до отношений Колетты и красивого плотника? Ведь не думает же он о близости с Колеттой!
К концу обеда их беседа приобрела более банальный характер: погода, достопримечательности Канзаса, повальная мода на татуировки, недавно захлестнувшая страну. Одно признание Колетты буквально шокировало Тэннера:
— Я как-то подумывала сделать себе татуировку: бабочку на щиколотке.
— Отчего же ты передумала?
— Во-первых, я не из тех, кто добровольно причиняет себе боль, а во-вторых, не хотелось тратить деньги.
— Деньги имеют для тебя значение? — поинтересовался Тэннер, уже догадываясь, какой ответ услышит.
Брови Колетты сошлись у переносицы.
— И да и нет, — неожиданно ответила она. — Конечно, деньги важны — в том смысле, что я должна оплачивать аренду помещения, приобретать товары и платить по счетам. Но дело далеко не только в деньгах. — Она отхлебнула воды из стакана, и ее грустная улыбка опять тронула сердце Тэннера. — Когда я была совсем молодой, мать постоянно повторяла, что я ничего не достигну. Если Лилиана была недовольна своей жизнью, она тут же начинала говорить мне обидные вещи. А я не расстраивалась, а только укреплялась в своей решимости добиться успеха, добиться такого положения, чтобы ни от кого не зависеть и ни в ком не нуждаться.
— Не всегда плохо, когда тебе кто-то нужен, — возразил Тэннер.
Официантка снова подошла к ним и спросила, что они хотели бы на десерт.
— Мне ничего не надо! — воскликнула Колетта. — Я уже не смогу съесть ни куска.
— Я тоже ничего не возьму, — поддержал ее Тэннер.
Официантка положила на стол счет, Тэннер расплатился, и они с Колеттой вышли из ресторана.
По дороге к дому Колетты Тэннер размышлял о том, что узнал о ней в этот вечер.
У нее мягкое сердце, чего он прежде не мог бы предположить. Пока она рассказывала о своей матери и своем прошлом, заранее нарисованный им портрет холодной, жесткой, бесчувственной деловой женщины испарялся.
