— Отпустите двери, — спокойно попросил машинист.
— Да, щас прям! Света!
— Женщина, давайте мы поедем, а потом поищем Свету, — предложил парень в очках, висящий надо мной. Земли он не касался вообще. Висел на поручне.
Второй раз «отпустите двери» прозвучало нервно, с нотками истерики.
Мне никак не удавалось выдохнуть.
Я глубоко вдохнула перед входом в вагон, а теперь хотела бы выдохнуть, но места не было.
— Третий вагон! Мы никуда не поедем, пока не отпустите двери! — заорал машинист.
— Ой-ой, как мы испугались! — передразнила его женщина в зеленом пальто. Она сидела.
И могла себе позволить.
— Света! — не выдержал висящий парень. Он рассчитывал, что когда поезд тронется, сможет найти место хотя бы для одной ноги. Наивный.
— Мама, я здесь! — отозвался подростковый голос из глубины вагона.
— Сумка с тобой?! — крикнула тетка в направлении голоса.
— Черная с заклепками?! С ней! — ответил мужчина в шляпе.
— Поехали! — тетка убрала ногу, и двери с грохотом хлопнули у меня перед носом.
«Следующая станция «Пушкинская»! — констатировал металлический голос. Мне
показалось, с особым цинизмом.
Придавленная вплотную к дверям, я влипла щекой в надпись «Не прислоняться». Было в
этом что-то издевательски-противоречивое.
— Молодой человек, может, вы мне на голову сядете? — съехидничала девушка, сидящая
слева.
— Извращенка! — парировал юноша.
Несколько человек хихикнули. Вряд ли со стороны девушки это было предложение, но
парня тоже можно понять. Он и вправду практически лежал на девушке, но в позе его не было
ничего личного. Во-первых, она была крайне неестественна, думаю, даже «Камасутра» не
предусматривает таких изысков, во-вторых — у него на спине практически сидела Светина
мама — крупная женщина.
— Мужчина, ну хоть дышите в другую сторону, это ж невозможно! — взмолился женский
голос из центра вагона.
— А шо-акое?! — невнятно поинтересовался мужчина.
— Воняет, — честно ответила женщина.
Я узнала в ней автора теории о шпротах.
— А шо, я не имею права выпить после работы?! — начал мужчина знакомую речевку.
Его перебил металлический голос. «Пушкин — великий русский поэт…»
Я онемела. Это что, урок эстетического воспитания шпрот?! В контексте последнего
диалога знакомство с русской классической литературой выглядело нелепо. Голосу надо было
еще почитать пару строк для пущего контраста. «Я помню чудное мгновенье», например. Хотя,
«Во глубине сибирских руд», думаю, звучало бы гармоничнее.
На «Пушкинской» несколько человек из середины вагона стремительно вышли, выдавив на
