Это таки круче, чем мороженое. Пожалуй, даже тазик «Белочки» с орехами и шоколадом не
тянет на титул «самое яркое впечатление детства».
Все, меня понесло. Иду по ньюз-руму и задаю всем еще живым (конец рабочего дня) обитателям Медиа-группы «Объектив» один простой вопрос: «Какое ваше самое яркое
впечатление из детства?»
Дмитрий Грузинский. Про настоящего Деда Мороза.
— В новогоднюю ночь к нам домой пришел Дед Мороз. Настоящий! С бородой и в халате. Он
принес мандарины…
— Дим, у дедов Морозов обычно шубы.
— У настоящих — халаты.
Юлия Боревич. Про теорию относительности в децибелах.
— Это, наверное, бред. Я, в общем, не уверена. Но это самое яркое впечатление. Не
история — ощущения. Маленькой я никак не могла понять: на улице тихо или громко? Дома
все понятно, музыка играет — громко, сделали тише — тихо. А вот на улице как? Каждый
вечер засыпала с одной мыслью: ой, забыла послушать, как на улице...
— Прошло?
— Не знаю.
Лидия Калашникова. Про размеры и дружбу народов.
— Я потерялась в ГУМе, в Москве. Просунула голову в какую-то решетку и громко орала: ма-
ма! Меня нашел огро-о-омный негр, метра два ростом, посадил на плечи, и мы искали
родителей…
— Нашли?
— Кажется, да.
Дмитрий Литвиненко. Про смертный бой и пенопластовый меч.
— В детском саду была вечеринка под названием «утренник». Я играл Илью Муромца, у
меня был настоящий меч из пенопласта и длинная такая накидка, мама пошила. Алеша
Попович или Добрыня Никитич, не помню, скакал сзади и наступил мне на накидку. Она упала.
Я обиделся и попытался отрубить ему голову. Завязалась битва. Не по сценарию…
— Ругались взрослые?
— Да, когда у них истерика закончилась.
Александра Митина. Про собственную гениальность.
— Я в четыре года прочла «Три мушкетера» Дюма. Мне настолько понравилось, что
дочитывала книгу до конца и начинала снова. И так раз тридцать. Или сорок. Каждый раз
читала и жалела, что память нельзя стереть. Ну, прочесть, все забыть и начать снова, как
будто в первый раз. А в садике воспитательница попросила рассказать стишок, все дети
рассказывали какие-то коротенькие, а я ей Конька-Горбунка! Полностью!
— Дослушала?
— По-моему, да, я только первые полчаса помню.
Любовь Шевченко. Про сахар, искусство и ванную комнату.
— Мы жили в Пархомовке, где была художественная галерея и сахарный завод.
Школьников каждую пятницу (!) водили на экскурсию в галерею. От Рембрандта через год
слегка подташнивало. А еще все пархомовские дети грызли сахар. Кусками. Почти у всех
