Шевеля губами, Джек прочитал название лучшей книги последнего месяца.
— Историческая повесть. О жизни южных штатов во время Гражданской войны. У них всегда про одно и то же. Неужели эти престарелые дамы из клуба не устали еще от постоянного чтения всякой мути?!
Вик не досмотрел еще брошюру до конца.
— Правильно, — сказал он. — Я читаю далеко не все, что печатают.
Книга, о которой шла речь, называлась «Хижина дяди Тома». Имени ее автора Вик никогда не слыхал: какая-то Гэрриет Бичер Стоу. В брошюре книга расхваливалась как смелый рассказ о работорговле в штате Кентукки перед самой Гражданской войной, как честный документ об отвратительных и жутких преступлениях, совершаемых против несчастных негритянских девушек.
— Во, — улыбнулся Джек, — такое мне, может, и понравится.
— Ну, знаешь, по рекламному объявлению судить нельзя, — заметил Вик. — Все новые книги рекламируются именно так.
— Это точно, — сказал Джек. — В мире вообще не осталось никаких принципов. Ты сравни, что было до Второй мировой войны и что сейчас. Не было такой преступности, пошлятины и надувательства, как теперь повсюду. Пацаны разбивают машины… вся эта вседозволенность… водородные бомбы… и цены растут. Глянь, какие вы цены загнули на кофе! Кошмар. А кто на этом наживается?
Поговорили и об этом. Полдень тянулся медленно, сонно. Все как всегда.
В пять часов Марго Нельсон схватила пальто, ключи от машины и выскочила из дома. Сэмми нигде не было видно. Конечно же, помчался куда-то играть. Искать его Марго было некогда: надо срочно ехать за Виком, иначе он решит, что ее не будет, и отправится домой на автобусе.
Она быстро вернулась в дом.
В гостиной сидел брат Марго и тянул пиво из жестяной банки. Он поднял голову и пробормотал:
— Уже вернулась?
— Я и не уезжала, — сказала Марго. — Никак не могу отыскать Сэмми. Ты не посмотришь за ним, пока меня не будет?
— Разумеется, — ответил Рэгл. Но его лицо выражало такую отрешенность, что она сразу забыла о поездке.
Рэгл пристально смотрел на Марго. У него были воспаленные, ввалившиеся глаза. Он сидел без галстука, с закатанными рукавами, и когда подносил к губам банку с пивом, руки его дрожали. По всей гостиной были разложены книги, брошюры, листы бумаги, с которыми он работал. Они образовывали не видимый никому круг. А сам Рэгл был его центром. Если бы он даже захотел, то не смог бы из него выйти. Его окружало замкнутое пространство.
— Только не забудь, — произнес Рэгл, — я должен отнести все на почту, и обязательно до шести часов.
