Рэгл даже засмеялся, представив себе такую возможность.
— Что тут смешного? — холодно спросил Лоуэри. — Это очень серьезное дело. На карту поставлены огромные деньги.
— Да я подумал про Билла Блэка.
— Кто это?
— Мой сосед. Он хочет, чтобы я научил его принципам игры.
— Ну, поскольку вы применяете эстетические методы…
— …У меня ничего не получится, — докончил мысль Рэгл. — Не повезло ему. Поэтому я и засмеялся. Он очень расстроится. Он хотел маленько подзаработать.
С чувством глубокого возмущения Лоуэри произнес:
— Неужели вам приятно осознавать, что вы не в состоянии ни с кем поделиться вашим умением? Что вы обладаете не методом в общем понимании этого слова, а… — он пытался подыскать нужное слово, — одному богу известно чем. Одно понятно: случай для вас — ничто.
— Очень рад, что хоть кто-то это понял.
— Кто же может вообразить себе, будучи в здравом уме, — сказал Лоуэри, — что вы изо дня в день могли верно угадывать? Это несерьезно. Отдельные ошибки не в счет. Или почти не в счет. Мы всегда делаем скидку на их возможность. Ошибки бывают и на Бетельгейзе.
— Что такое Бетельгейзе?
— Далекая звезда. Я употребил ее название как метафору. В любом случае, мы уверены, что догадками вы не пользуетесь. Ну, возможно, на последнем этапе. Когда надо сделать выбор между двумя-тремя квадратами.
— Тогда я просто бросаю монетку, — подтвердил Рэгл.
— Но в этом случае, — произнес Лоуэри, многозначительно потирая подбородок, — когда речь идет о двух-трех квадратах из более чем тысячи, ваша монетка или что другое не имеют значения. Тут уж кто угодно может угадать.
Рэгл не спорил.
Джуни Блэк сидела на корточках на бетонном полу гаража перед стиральной машиной и закладывала в нее белье. Она была босиком, и голые ноги мерзли на холодном полу. Она выпрямилась, высыпала в машину гранулированный стиральный порошок из пакета, закрыла стеклянную дверцу и включила машину. За стеклом завертелось белье. Она отложила пакет, посмотрела на часы и пошла к выходу.
— Ой! — испуганно сказала Джуни.
В дверях гаража стоял Рэгл.
— Я решил заглянуть к вам, — сказал Рэгл. — Сестра гладит. По всему дому этот чудный запах жженого крахмала. Напоминает запах поджариваемых на прогорклом масле птичьих перьев и патефонных пластинок.
Она видела, что он посматривает на нее краем глаза. Его соломенного цвета мохнатые брови были сдвинуты. Он сложил на груди руки и весь как-то ссутулился. Солнце стояло высоко, и лучи придавали коже Рэгла бронзовый оттенок. «Как ему удается так загорать?» — подумала Джуни. Ей самой никогда не удавалось добиться такого загара.
