Но вот по левому борту приближается крейсер. Очевидно, он сменил эсминец. Действовать теперь приходится с особой осторожностью, чтобы оставаться незамеченным и в то же время не терять с противником контакта. Каждую секунду может произойти нечто неожиданное: для этого вовсе не обязательно, чтобы лодку вдруг осветила ракета. Эти проклятые ракеты выстреливаются и внезапно повисают на парашюте в ночной тьме всякий раз, как только противник заподозрит что-то неладное.
Командир лодки меняет курс и скорость. Приближается полночь. Мор продолжает удерживать контакт с эсминцем, а после перемены курса-и с другим кораблем охранения. Командир считает, что оба они обеспечивают сейчас охранение конвоя с кормовых курсовых углов.
Расчеты Мора оправдываются.
Впереди обнаруживаются три транспорта. Их тени неясно вырисовываются на фоне чуть более светлого участка ночного неба.
Бум!-доносится до лодки грохот взрыва торпеды.
Капитан-лейтенант Мютцельбург! Из поступивших радиограмм известно, что и он действует против этого конвоя. Вероятно, он атакует транспорты с другой стороны.
Несколько осветительных снарядов сразу перечеркивают темное небо, правда, довольно далеко от лодки Мора. Но вдруг осветительный снаряд повисает почти над самой лодкой.
— Оба дизеля, малый вперед! Руль пятнадцать влево!-приказывает командир и тут же с заметным разочарованием объясняет стоящим на вахте:-Сейчас нет смысла атаковать. В таких условиях мы ничего не добьемся.
Следуя на малой скорости, лодка отстает от противника и ложится курсом на запад. Мор выжидает, когда все вокруг успокоится и стемнеет.
А ночь сегодня как специально для атаки-настоящая «волчья» ночь. Ветер переменился на северо-западный и налетает порывами. Пелена дождя по-прежнему застилает горизонт.
Наконец становится совсем темно.
Мор выходит вперед, чтобы сблизиться с кораблями охранения противника.
Подводная лодка ждет, пока эсминец несколько отойдет в сторону, и прорывается в образовавшуюся брешь между транспортами и эсминцем.
Из ночной тьмы выплывает длинный силуэт крупного танкера, как можно полагать, особенно тщательно охраняемого двумя кораблями. «Этот стоит торпеды!»-думает каждый из стоящих на мостике. Начинается подготовка к атаке. Уточняются исходные данные для стрельбы. Механик в носовом отсеке производит установки на торпедах в соответствии с командой. Все напряженно ждут последних слов: «Первый торпедный, огонь!» То и дело слышатся команды мотористам и рулевым. Почти непрерывно звякает машинный телеграф. Подводная лодка должна занять наиболее выгодную позицию. Доклады с боевых постов, вопросы и ответы, которыми обмениваются первый вахтенный офицер с торпедистами, как-то неправдоподобно и странно звучат в искажающих человеческий голос динамиках внутренней связи.
