В установленный час Мор посылает суточное донесение со сведениями о запасе топлива, боеприпасе, состоянии погоды и т. д.
В этом радиодонесении нет просьбы разрешить возвратиться в базу. Среди прочих данных в радиограмме упоминается, что торпеды израсходованы.
В полдень принимается и расшифровывается (как, конечно, и всеми другими немецкими лодками в этом районе) радиограмма командования следующего содержания: «Мору и Шнее возвратиться в базу. Мютцельбургу и Решке продолжать выполнять задание».
К «U–124» подходит лодка Решке. На нее передают кое-какие запасные части: она получила повреждения в результате бомбежки глубинными бомбами.
Выпуская за корму облако отработанного газа, «U–124» берет курс на юг. Решке провожает взглядом уходящую домой лодку. Он и Мютцельбург должны будут продолжать поддерживать контакт с противником, но из-за отсутствия торпед они уже не смогут действовать активно. У подводников возможны и такие ситуации.
Вскоре с «U–124» передается в эфир радиограмма командующему об окончании боевого похода и результатах: «Возвращаюсь в базу. Потоплено три танкера, три транспорта общим тоннажем 44000 тонн. Возможно повреждение еще одного транспорта (5000 тонн). Мор».
Назло смерти и дьяволу. Октябрь 1941 года
В октябре 1941 года капитан-лейтенант Раш вышел в свой первый поход как командир подводной лодки «U–106», на которой он до этого участвовал уже в трех боевых походах, но не в должности командира. И именно в этом первом походе молодой командир совершенно неожиданно потерял сразу всю смену вахтенных на мостике.
Это произошло на третий день похода при выходе лодки из Бискайского залива. Был тихий солнечный день. Но именно в этом районе такая погода заставляла особенно настораживаться ввиду возможной встречи с подводными лодками и авиацией противника, которые патрулировали здесь, у ворот атлантических баз немецкого подводного флота. Но кто мог предположить, что за какой-нибудь час-другой ветер с 4 баллов усилится до 8 баллов и спокойно плещущиеся волны вскоре превратятся в громадные крутые валы.
Вахта на мостике, видимо, также не ожидала сильного увеличения волнения и потому не спешила закрепиться на мостике с помощью лямок. Громадные волны, вероятно, появились так внезапно, что первый же набежавший вал сразу же смыл за борт всех четырех находившихся наверху вахтенных.
Рулевой продолжал тем временем удерживать лодку на заданном курсе. Последнее указание о курсе вахтенный офицер прокричал рулевому с мостика. После того рубочный люк был снова плотно задраен: волна сильно заливала мостик. Других команд не поступало, и рулевой был даже доволен: лодка шла указанным курсом, а приборы показывали все, что необходимо было знать. Примерно через три четверти часа одному из матросов потребовалось подняться из центрального поста наверх. Приоткрыв люк, матрос сразу же заметил, что на мостике никого нет. Лодка шла вслепую в надводном положении.
