С каждым днем ей становилось все лучше. Головокружения прошли совсем, так что она, наконец, могла спокойно принимать вертикальное положение, не заботясь о том, что может потерять сознание.
Обычно Алек разминал ее мышцы, которые стали невероятно болеть, как только врач отменил капельницу. Ей нравились его прикосновения. С каждой минутой ей казалось, что ее прошлое чувство к нему возвращается. Но память опять молчала. Можно ли влюбиться в человека во второй раз?
— О чем ты думаешь? — спросил парень, заметив отсутствующий взгляд Ники.
— Ты так и не рассказал мне о нас. Как мы познакомились? — это вопрос звучал не впервой, и она все меньше рассчитывала на ответ.
— Ну, мы встретились на опере «Аида» Джузеппе Верди. Наши места были рядом. Конечно, постановка была уже не та, что в довоенные годы, но все же.
— Я не помню этого, — с грустью произнесла она. — А где именно это произошло?
— В стенах «Ла Скала».
Он не увидела понимания на ее лице.
— В Милане.
— Я была в Милане?
— Да, с родителями.
Вероника погрустнела, вспомнив о потере близких.
— Какими они были?
— Кто? — не сразу понял Алек.
— Мои родители. Что ты о них помнишь?
Парень задумался, отведя взгляд в сторону.
— Они были замечательными, только я мало их знал. Мы особо не общались.
Ника понимающе кивнула, только она одна могла вернуть свои воспоминания, их нельзя было заменить на чужие, забрав у Алека.
— Так мы с ними много путешествовали? Они были богатыми?
— Можно и так сказать. Их состояние ушло на твое лечение. Как результат — ты все-таки очнулась.
— А мои друзья? С ними ты общался?
— Нет. Сказывалась разница в возрасте. Ты училась в школе, и я старался не касаться этой стороны твоей жизни.
— Сколько тебе? — вдруг спросила она, вглядываясь в правильные черты лица, но не в силах определить даже примерный возраст. С тем же успехом ему могло быть и восемнадцать и двадцать восемь.
— Двадцать шесть, — без промедления ответил парень. — Тебя это пугает?
— Нет, — улыбнулась девушка, — что ты. Просто пытаюсь хоть что-то вспомнить. Думала, это мне поможет.
— Старайся не перенапрягаться, — заботливо произнес Алек. — Ты все вспомнишь в свое время.
Как только Вероника оставалась одна, все страхи возвращались, словно никуда и не уходили, а все это время кружили где-то рядом. Тень больше не возвращалась, но ей мерещилось чье-то присутствие. Каждую секунду она прислушивалась к странным шорохам и вздохам, пробивающимся в ее комнату.
В такие минуты ее одолевали сомнения обо всем, что с ней происходило. Шел уже четвертый день, но ничего не менялось. Врач и медсестра появлялись с ее пробуждением, каждый раз проделывая все тот же осмотр, так и не назначая никакого лечения. Ее не переводили в другую палату, не обращая внимания, что она чувствовала себя гораздо лучше, ей не разрешали прогуляться даже по отделению, хоть она и просила Алека все последнее время. Алек. Он был так молчалив, почти ничего не рассказывая ни о себе, ни о Нике, ни об их отношениях. С другой стороны его можно было понять. Спустя почти три года твоя подружка выходит из комы с полной амнезией, и ты ее единственная связь с внешним миром. У него не было особого выбора. Но при этом что-то в нем пугало девушку. Те мгновения, когда он молчаливо смотрел в пустоту, отрешившись от мира. В его глазах плескалась темнота, грозящаяся поглотить все вокруг.
