И что?
Пошли в обменник, поменяли доллары на рубли и так классно в кафешке посидели!
Да я не про это. Что она насчет порчи говорила?
Ну, типа ты кого-то дико раздражаешь, и он напускает на тебя порчу, И тебя реально начинает глючить.
А кого я могу раздражать?
Тебе лучше знать. Я, например, свою классуху жутко раздражаю — Марьванну. Ей мой прикид не нравится.
У нас математичка, Аннапална, тоже жутко нервная, — вспомнил Тимыч. — Все время на взводе.
Ну вот, значит, она на тебя порчу и напустила.
Думаешь?
— Вполне возможно. Любка говорила, что есть ведьмы, которые сами не знают, что они ведьмы. И если им кто-то не нравится, то у этого человека начинаются реальные глюки.
И что, меня теперь так и будет постоянно глючить?
Не заморачивайся! Я Любке скажу, она мигом с тебя порчу снимет… Пошли на крышу.
Но Тимычу идти на крышу не хотелось.
Ты знаешь, — стал он юлить, — у меня в велике втулка полетела.
На моем погоняем.
Его через люк не протащишь.
А как ты свой протащил?
— Разбирать пришлось, — соврал Тимыч. — Потом снова на крыше собирать. Возни до фига и больше.
Ну-у, — скисла Ля. — А чего нам тогда делать?
Давай музон погоням, — предложил Тимыч.
Ля оживилась.
— Давай! У тебя есть новый альбом
«Блин-Малина»? У них там такой чумовой рэпешник. — Ля тут же прочла рэп: — «Моя постель — это гроб! Моя еда — это труп! Мое питье — это кровь!». Прикольно, да?
— Прикольно, — согласился Тимыч. — Но у меня нет их диска.
— Обло-о-мно, — разочарованно протянула Ля. — А что у тебя есть?
Мороженое с клубничным сиропом. Ля захлопала в ладоши.
Кла-а-сс!.. Обожаю мороженое! Они прошли в гостиную.
Миленькая у тебя квартирка, — заметила Ля.
Это не моя, а моего дяди.
А где он сейчас?
На Канарах.
Ух ты! Я тоже хочу на Канары… А родители твои где?
Дома. Прикинь, мать тройню родила. Вот они сейчас с этой тройней и пузырятся.
Ля покатилась со смеху.
Ха-ха-ха! Тройню?! Круто! Я тоже хочу тройню.
А тебе на фига?
А что, прикольно! — Ля подошла к зеркалу и состроила гримасу: — Фу, какая я уродка.
— И вовсе не уродка, — возразил Тимыч. — Ты очень красивая.
— Ну-у, не знаю… — Ля разглядывала себя в зеркало. — Слушай, а чего это ты мне написал, будто я твоя первая любовь?
Ну написал.
Ладно, не гони.
Я не гоню, правда — первая.
Первая любовь всегда ненастоящая, — заявила Ля.
А какая настоящая — вторая?
Вообще никто не знает, что такое любовь. Вот ты знаешь?
Знаю.
Ну что? Скажи.
Любовь — это когда крышу сносит.
А у тебя что, от меня крышу снесло?
Ну типа того.
