Скользнув взглядом по пустым трибунам, в верхнем ряду она заметила Дон. Та сидела в одежде, поставив ноги на нижнюю скамью. Даже с такого расстояния было видно, что подруга не улыбается. «А чего еще можно было ожидать? — подумала Мэгги. — Если бы я сломала руку и из-за этого пропустила бы важные соревнования, тоже была бы не в лучшем настроении».
Миссис Рэндалл что-то черкнула в блокноте.
— Так, — объявила она. — Мэгги и Тиффани, вы едете на первенство штата.
От радости Тиффани закружилась на месте, размахивая руками над головой.
— Ура! Победа! — крикнула она Дон. Та захлопала в ладоши.
— Отлично, Тиффани!
Мэгги она не поздравила, что и не удивительно.
Победительницы с чувством пожали руки друг другу, но радость Мэгги быстро угасла, едва она заметила выражение лица Андреа. Натянутая улыбка, выпяченный вперед подбородок. Знакомое дело — сестра была жутко расстроена.
— Андреа, — продолжала миссис Рэндалл, — если это утешит тебя, ты тоже молодец. Установила сегодня личный рекорд.
— Я рада, — буркнула та.
— Тебе нужно активнее тренироваться, — посоветовала тренер. — Первенство штата — ответственные соревнования. Ты первый кандидат на замену.
— Разумеется, — проворчала Андреа, закатывая глаза, — больше ведь никого не осталось.
Миссис Рэндалл смерила ее строгим взглядом.
— Осталась еще целая команда, одиннадцать человек. Если не хочешь плыть двести метров, так и скажи.
Андреа пожала плечами.
— Хорошая замена — это очень важно, — продолжала тренер. — И, кроме того, не забывай, что ты младше Тиффани. У тебя в запасе еще целый год.
Мэгги бросила на сестру сочувственный взгляд.
— Хватит жалеть меня! — прошипела Андреа и, демонстративно повернувшись к ней спиной, пошла в душевую.
Миссис Рэндалл посмотрела на Мэгги и сказала:
— Не расстраивайся, успокоится.
«Что-то сомнительно», — подумала та. Не в первый раз она вызывала бурную ненависть у младшей сестры.
Мэгги никак не могла принять удобное положение. Было такое впечатление, что она лежит не на мягкой перине, а на голых досках. Обычно девушка засыпала на левом боку, но этой ночью ей мешал уснуть стук собственного сердца. От этого было не по себе, как будто оно могло в любой момент остановиться.
Она ворочалась с боку на бок, с боку на бок. Как девушка из сна. Нет, только не это. «Я ворочаюсь, как Миранда. Я как Миранда». Мэгги, словно в черную бездну, проваливалась в сон. Возврата не было. Она падала, летела сквозь розовую дымку. Внизу колыхался полог балдахина над старинной резной кроватью. «Я сплю, — говорила себе девушка. — Это всего лишь сон». Но почему эта мысль не приносит облегчения? Сквозь розовый балдахин, сквозь тонкую розовую ткань. В постель.
