Кровавая полоска, уходящая в темный коридор. У этого пятна он задержался, явно позируя. — Все правильно, только не подкачай, — прошептала она. «Меня наполни лучшими чертами», — это они раньше так шутили меж собой. Уже не смешно, но все еще верно. Он пошел по кровавому следу, она кралась вслед за ним, запечатлевая все на камеру. Находившаяся в конце коридора дверь была на несколько дюймов приоткрыта. Он распахнул ее свободной рукой и на какое-то мгновение исчез из поля зрения камеры, шагнув за порог. Она пробежала несколько ярдов, разделявших их; испещренный фосфорическими точками мирок безумно заблистал и вдруг замер, око камеры заполнило его изображение в окантовке проема.
На заднем плане был уже находившийся в комнате человек. Он вошел в комнату, хорошо освещенную батареей прожекторов. Не выпуская ружья, резко уклонился вправо.
«Бог мой! — У нее чуть дыхание не перехватило. — Сколь же ты естественен».
Теперь она могла снимать того, второго, крупным планом. Круглый и блестящий от пота, словно губчатый пузырь. Она навела камеру на его грудь, к которой он прижимал свою окровавленную руку.
«Так тебе и надо, задница, — подумала она, — надо было соображать, прежде чем бить стекла».
Человечишка этот смастерил себе некое подобие стола из пары товарных корзин и облезлой доски и восседал на перевернутой урне.
«О, как это патетично!» — с презрением подумала она. Пальцы потянулись к рычажку внизу камеры. Она выкрутила громкость до предела и лишь тогда услышала прерывистое, с присвистом дыхание.
Безукоризненная работа камеры помогла ей подавить крайнюю степень напряжения.
— Ну вот, ты и здесь, — сказал круглолицый, хватая ртом воздух. — Я думал, может быть…
Он умолк. Его влажные блестящие глаза со Страхом взирали на фигуру с ружьем, стоявшую перед ним.
— Так значит, вы и есть тот самый Леггер? — В конце концов выдавил он из себя. — Я видел ваше фото.
— Да, — почти что прошептал Леггер, добавив: — Бриггз.
При звуке собственного имени Бриггз еще крепче прижал к груди обмотанную окровавленным тряпьем руку. Прямо-таки подростковое кровотечение.
— Да, — задохнулся он. Это слово, казалось, вышло из глубин его кишечника. Со скорбным видом он заморгал пред лицом противника, глаза его увлажнились от избытка чувств, после чего он нашел, наконец, в себе силы заговорить вновь. — Знаете, а ведь вы действительно что-то из себя представляете, не так ли? Я ведь никогда бы не поверил в то, что вы сможете это сделать. И вот почему я вернулся сюда, в свой старый оффис.
