— Вот оно, — промолвил он, распрямив спину и ткнув пальцем в одно из зданий.
«Видоэкс» — наверное, что-то связанное с видео», — подумала она про себя, подруливая к тускло-белому строению. А может, они производили кое-что из ее личной оснастки, что валялась теперь под тряпкой на заднем сиденье. Линзы? Да нет, у нее были импортные, восточно-германские… Сейчас это такая редкость. Днем с огнем не найти. Краса универмагов, по крайней мере, являлись таковой. Она до сих пор гордилась тем, что стащила их. Миновав покосившиеся ворота, она подъехала к главному входу и остановила машину у мраморных белых ступеней, что вели в просторный холл из стекла и алюминия.
Он выбрался из автомобиля и обнял капот, словно пытаясь впитать в себя жар двигателя, достаточное количество энергии, чтобы вскарабкаться по этим низким ступеням. Не спуская с него глаз, она открыла заднюю дверцу и вытащила свое снаряжение. Он продолжал таращиться на темный интерьер здания, в то время как она перебросила через плечо сумку с аккумуляторной батареей, знакомая тяжесть ударила ее по бедру. Затем из потертого футляра была извлечена камера. Кольца ленты были бесшумно приведены в полную готовность, как только она присоединила все необходимые шнуры. Она протерла выпуклые линзы. Большого диаметра, они казались глубоким колодцем, напичканным электроникой.
— Готова? — он посмотрел на нее из-за капота. Кивнув, она подняла камеру и, прижав ее к глазу, стала выбирать наилучшую экспозицию.
Как всегда, поначалу ей показалось, что она тотчас же окунулась в серебристо-серый, испещренный фосфорическими точками, мирок. Она поправила наушники, после чего поймала его в фокус. И в том и в этом мире у его лица был все тот же мертвенно-белый тон.
— Валяй, — бросила она, готовясь в любой момент нажать кнопку «запись».
Она не успела заметить, когда это ее спутник умудрился достать лежащее на полу салона завернутое в грязное полотенце ружье. Он уже развернул его. Свежесмазанный металл поблескивал в его руках. Она нажала на «запись». Пленка тоньше человеческого волоса неторопливо поползла в недрах камеры. Ружье болталось в его руке, словно жестянка с завтраком. Не спеша он взошел по ступенькам. На секунду она дала общую панораму, затем, не прерывая записи, обошла машину и отправилась вслед за ним. Затем дала крупный план, когда он подошел к темным, почти черным стеклянным дверям. Сняла его в профиль, когда он рассматривал разбитую панель. Натянутые мышцы лица не выражали абсолютно никаких эмоций. Зазубренные края панели были вогнуты внутрь. Она дала крупным планом запекшуюся кровь на обитых железом дверях, затем снова навела камеру, когда он полез в рваную пробоину. Холл здания уже успели как следует обчистить. Кроме опрокинутого шкафа на покрытом толстым слоем пыли ковре здесь ничего не было. Она сняла белый обрывок бумаги, моток оборванных телефонных проводов. Затем включила «вспышку». Еще один кровавый отпечаток ладони на дальней стене, обрамленный клинышком света, бьющего из проломанной двери.
