Глупые фантазии… Опять глупые фантазии. Из ряда тех фантазий, что заставили ее блуждать по ночным улицам и попадать в переплет. Хватит. Это надо бы оставить.
Но ей хотелось коснуться его темных, слегка вьющихся волос, доходящих до ворота рубашки. Разумеется, только в благодарность. В благодарность за его помощь…
Как уверенно он держался в переулке! Что бы он ни говорил, Марибелл была уверена, что поступил Холден геройски. Выглядел он лет на тридцать… но вот властности, высокомерия и суровости в нем было, пожалуй, на двоих. Похоже, что он считает себя вправе командовать. И ожидает, что ему будут подчиняться… Что ж, наверное, это небезосновательно. Он уверен в собственных силах и в том, что говорит и делает правильные вещи…
Марибелл так увлеклась разглядыванием Холдена, что пропустила мимо ушей, как он снова заговорил с ней.
— Я спрашиваю, — терпеливо повторил он, — где вы живете?
— Эээ…
— И, кроме того, было бы неплохо позвонить вашей подруге, которая уже наверняка заждалась вас в баре. Вы ведь сильно задержались по дороге, не так ли?
— Дело в том, — смущенно призналась Марибелл, — что в баре меня никто не ждет.
— Час от часу не легче! Вы же сами сказали…
— Да, я помню, что я говорила. Но просто я планировала сначала добраться до паба, а уже оттуда позвонить ей и позвать приятно провести вечер.
— Вы удивительная девушка… — криво усмехнулся Холден.
Марибелл уже собиралась было расплыться в улыбке от удовольствия, как он коротко добавил:
— На удивление легкомысленная девушка. Как вы только дожили до своих лет… сколько вам там… семнадцать? Восемнадцать?
— Двадцать три! — возмущенно воскликнула Марибелл. — Не такая уж я и маленькая!
— Сотни женщин во всем мире расценили бы это, как высший комплимент, — засмеялся он. — Женщины ведь изо всех сил стремятся выглядеть младше, заявляют о своем возрасте, делая его меньше, чем он есть на самом деле.
— Не понимаю, какой в этом прок, — сердито возразила Марибелл. — Что за удовольствие стремиться выглядеть совсем юной девочкой? Зачем стесняться прожитых лет?
— Ну, положим, вам-то стесняться нечего. Вы еще, считай, и не жили совсем.
— По-вашему, двадцать три года — это мало?!
— Мало. Во всяком случае, не так уж и много. Самое начало жизни. Видно, что она вас мало трепала… Иначе вы не относились бы так легкомысленно к своему здоровью, имуществу и безопасности.
— Не стоит по одному поступку судить обо всей жизни человека, — Марибелл насупилась и приготовилась отвернуться.
