Марибелл поежилась.
— Вы правы, — покаянно согласилась она. — Еще раз спасибо, что выручили меня. Я, в самом деле очень благодарна…
— А если вы и впрямь благодарны, — перебил он, — может быть, вы все-таки ответите, что забыли в столь неприглядном месте в столь неподходящий час?
«И в столь прелестном виде», — мысленно добавила Марибелл.
А вслух сказала:
— Дело в том, что я собиралась в ближайший паб с подругой… Мне очень не хотелось проводить вечер в одиночестве. Решила сократить дорогу, срезать путь через переулок.
— А в переулке вам чуть не срезали кошелек, — хмыкнул он.
Марибелл покаянно пожала плечами:
— Они не смогли бы сильно поживиться за мой счет… Не то что бы я сейчас на мели, но собиралась сэкономить за счет такси до паба.
— Прелестно, — засмеялся он. — Вполне в духе современных молодых женщин... таких уверенных в себе, таких самостоятельных. Поражает причина, по которой вы оказались в опасной ситуации. Ей-богу, могли бы изобрести более серьезный повод для того, чтобы находить на свою голову приключения. Вы всего лишь решили прогуляться до паба, но могли и не вернуться из этой прогулки.
Марибелл глубоко вздохнула. Кажется, она нарвалась на неприятные нравоучения…
Но, кажется, она это заслужила? — мелькнула нежданная мысль где-то в глубине сознания.
— Ладно, вот что… Как вас, кстати, зовут?
— Марибелл, — ответила она. Краска стыда, постепенно заливавшая лицо, все еще полыхала на ее щеках.
— Марибелл… Звонкое, яркое имя. Марибелл, а дальше как?
— Марибелл Брукс.
— Очень приятно. Рад, что слышу это от вас лично, а не читаю в полицейских сводках.
Марибелл возмущенно фыркнула:
— Неужели так необходимо при каждом удобном случае колоть мне глаза так и не случившимся со мной? Мистер… как вас там… Вы что, полицейский?
— Нет, — спокойно ответил он. — Я не полицейский. Но кое-что соображаю по этой части. И продолжаю, как вы выразились, «колоть вам глаза» лишь для того, чтобы вы осознали всю неосмотрительность своего поведения.
— Да я уже все осознала, — воскликнула Марибелл. — Я осознала, осознала!
— Вот и прекрасно, — улыбнулся он, — счастлив беседовать со столь сознательной леди. Кстати, меня зовут Холден Гроуд.
— Очень приятно, — пробормотала Марибелл.
Машина бесшумно летела по ночным, хорошо освещенным улицам города.
Марибелл исподтишка разглядывала Холдена.
Достаточно волевой и жесткий профиль. Он вполне вязался с тем ледяным тоном, которым Холден разговаривал несколько минут назад в темном переулке. И уж, конечно, он слабо вязался с его улыбкой, с его смехом. Улыбка словно освещала его жестковатые черты, словно вырезанные из мрамора… если, конечно, мрамор бывает смуглым.
