«И кто в этом виноват?» — спросил его внутренний голос.
«Но я же теперь здесь», — ответил Симеон сам себе.
Он вернулся в Англию, чтобы привести в порядок поместье, заняться семьей, познакомиться с женой.
С его женой.
Еще один объект, который следует рассматривать очень осторожно. Похоже, в их первую встречу он вел себя не так, как надо. Она оказалась прямой противоположностью тому, что он ожидал увидеть. Золотая середина учила, что красота — это всего лишь внешняя оболочка, однако красота Исидоры исходила изнутри и была яркой, как пламя факела. Его жена походила на принцессу, только он никогда в жизни не видел принцесс со всеми зубами.
При одной мысли об Исидоре Симеону захотелось замедлить бег — из-за странной реакции его тела на возникший в голове образ. Бежать? Или?..
Бежать.
Симеон одернул спереди штаны и побежал быстрее.
Обед не задался с самого начала, когда Хонейдью расставил на столе тарелки с бульоном. Симеон совершенно забыл нелепое английское убеждение в том, что бульон подходит всем, кроме разве что несчастных инвалидов.
Он был зверски голоден после пробежки.
— Я подожду смены блюд, — сказал Симеон дворецкому.
Хонейдью кивнул, но Симеону показалось, что в его глазах мелькнула тревога. Стол бы освещен сальными свечами, годившимися только для комнат слуг, так что Симеон не мог хорошенько разглядеть лицо дворецкого, но причина тревоги Хонейдью скоро стала понятна. Следом за бульоном подали по тонкому, как бумага, ростбифу.
Следующее блюдо было еще более удивительным. Опустив глаза на порезанное кружочками крутое яйцо, сбрызнутое каким-то коричневатым соусом, Симеон потерял терпение.
— Хонейдью, — сказал он, силясь говорить спокойно, — будьте так добры сообщить мне, что у нас сегодня в меню.
В разговор вмешалась мать.
— Это я составляла меню — именно такие блюда нам подходят, — заявила она. — Если хочешь, можешь меня поблагодарить. Перед тобой блюдо под названием oeufs au lapin [1].
— Ну да, яйца, — кивнул Симеон. — Это я вижу.
— А соус сделан из крольчатины, — сообщила герцогиня.
— А-а…
— Похоже, ты привык к более грубой пище, — заявила она.
Годфри с отчаянным энтузиазмом тыкал вилкой в яйцо, и это заставило Симеона задуматься о том, что подадут на стол дальше.
Больше на обед ничего не было.
— Должно быть, вы шутите? — недоверчиво проговорил Симеон.
— Яйца и мясо мы получили в одном блюде, — промолвила герцогиня, глядя на него. — А начали обед с бульона. Мы в Англии, знаешь ли, не едим филе из льва! И мы с твоим отцом всегда питались умеренно.
