Эти зверства и постоянная угроза смерти, витавшая над головами евреев, принудили многих из них креститься. В короткий срок более ста тысяч семей, то есть примерно один миллион населения, пожелали креститься. Но такого рода насильственные обращения в христианство не могли быть искренними, и многие из вновь обращенных, — они получили название марранов, — в глубине души оставались верными закону Моисея и тайно продолжали следовать его велениям».
На это-то и особенно усердно указывал Альфонсо де Охеда.
За введение инквизиции горячо ратовал и папский нунций (от лат. nuntius — вестник, постоянный дипломатический представитель) Николо Франко, который очень надеялся на этом деле погреть себе руки.
Хуан Антонио Льоренте рассказывает: «Тогда начали распространять молву, что во многих местах королевства новохристиане вместе с некрещеными евреями издеваются над иконами Иисуса Христа и даже распинают христианских детей, чтобы представить страдания и смерть, которым был подвергнут Спаситель мира. Альфонсо де Охеда рассказал Фердинанду и Изабелле, что один рыцарь из семьи де Гусман, тайно спрятавшись в семье одного еврея, дочь которого он любил, видел там совершение этого преступления».
После разговора с Альфонсо де Охеда Изабелла и Фердинанд обратились к Торквемаде за советом.
— «Конверсос» живут в каждом городе Кастилии, — сказала Изабелла. — Многие из них состоят у меня на службе, и мне приятно то, что они стали добрыми христианами. Мне бы хотелось, чтобы и все остальные мои подданные последовали их примеру.
— Большинство «конверсос», — ответил ей Торквемада, — лишь изображают добрых христиан, а на самом деле они по-прежнему тайно исповедуют иудаизм.
— Такое положение дел меня не устраивает, брат Томас, — нахмурилась Изабелла.
— Ваше величество, не следует ли мне заключить из этого, что вам будет угодно положить конец этому безобразию?
Изабелла задумчиво кивнула.
— А у вас, брат Томас, есть какое-то конкретное предложение? — спросила она.
— Некоторое время назад в Кастилии работала инквизиция, и теперь было бы уместно вновь учредить эту организацию.
Изабелла посмотрела на Фердинанда. Его глаза блестели, и она догадывалась почему. В Арагоне инквизиторы не прекращали свою работу. Вероятно, в эту минуту Фердинанд думал о деньгах. При мысли о них он всегда оживлялся.
— Я подумаю об этом, — сказала Изабелла.
— Полагаю, возрождение священного трибунала инквизиции в Кастилии — это дело первостепенной важности, — заявил Фердинанд. — Соответствующее решение нужно принять как можно скорее.
