— В это время всегда мало людей, — раздраженно заметил Лонг, поймав красноречивый взгляд Дэниэла.
Художник подчеркнуто обращался только к Дэниэлу и игнорировал Грейс, словно желая наказать ее за то, что она пришла не одна. Однако никакой любезностью в его обращении и не пахло. В тоне Лонга сквозила явная враждебность. Дэниэл тоже не чувствовал к длинноволосому Артуру никакого расположения. Художник казался ему слишком заносчивым, удивительно глупым и чересчур красивым. Только подумать, что когда-то Грейс любила этого человека! Может быть, до сих пор любит...
Дэниэл покосился на Грейс, которая по-прежнему держалась за него. Она выглядела необычайно умиротворенной и на первый взгляд равнодушной, но он не сомневался, что это всего лишь игра.
Лонг повел их к картинам. Грейс изумленно ахала, и это постепенно настроило Артура на более дружелюбный лад. Дэниэл хранил ледяное молчание. Многое в речи Артура было ему не понятно, а в его картинах и подавно. Дэниэл признавал, что он полный профан в искусстве, но в глубине души не понимал, что ценного и красивого может быть во всех этих красочных разводах. Да и Грейс, по его мнению, слишком сильно восторгалась работами Лонга и заставляла Дэниэла чувствовать себя лишним в компании двух эстетов.
Надо было отчетами заниматься, а не бегать с этой девчонкой по сомнительным выставкам, размышлял он с досадой.
Оставив Грейс и Артура, которые затеяли яростный спор по поводу выразительной силы какого-то ярко-оранжевого пятна в правом углу очередного шедевра, Дэниэл отправился в самостоятельное путешествие по залу. Если бы здесь была Памела, вдруг подумал он, она обязательно сумела бы оценить, будет ли это продаваться. Понравилось бы ей как зрителю — неизвестно. Дэниэл усмехнулся. Нет, вряд ли. Единственные картины, привлекающие ее внимание, — портреты президентов на денежных купюрах...
— Лучшая работа на всей выставке. Единственная достойная вещь, — услышал он незнакомый голос и повернул голову.
Рядом с ним стояла парочка — юноша и девушка. Они трогательно держались за руки и не отрывали глаз от висевшей перед ними картины. Судя по всему, они были в восторге от нее. Насколько Дэниэл помнил, они нигде не задерживались надолго. Он сделал шаг назад, чтобы полюбоваться тем, что так их заинтересовало.
Когда он увидел картину, у него вырвался изумленный возглас. Дэниэл ожидал буйства красок и форм, означающих неизвестно что, а его глазам предстало вполне традиционное полотно. Полуобнаженная девушка сидела на краю кровати, опустив босые ноги на пол. Девушка смотрела на кого-то за спиной зрителя, и Дэниэлу захотелось обернуться и поглядеть на того счастливчика, который вызвал такую радостную сосредоточенность на этом хорошеньком личике. Кожа девушки была теплого золотистого оттенка и словно светилась, светло-желтый интерьер комнаты лишь усиливал это впечатление. От фигуры девушки веяло теплом и негой, чувствовалось, что она недавно проснулась и ее тело еще хранит мягкость разворошенной постели.
