– Это части трупа одного человека,– сказал он и добавил: – Женщины, лет двадцати пяти.
– Двадцати пяти? – невольно вырвалось у Гольста.
Нине Амировой было столько же.
Семеновский немного помолчал.
– Ну, ошибка может быть в один-два года, не больше,– наконец сказал он.– В ту или другую сторону.
Гольст почувствовал волнение. То волнение, знакомое каждому следователю, когда его предположения, пусть самые первые, смутные, начинают приобретать какие-то реальные очертания.
– Значит, говорите, одного человека? – повторил он, а в голове лихорадочно билась мысль: кому предъявить для опознания – Дунайскому или сестре Амировой Тамаре Кулагиной…
Сомневаетесь?– В голосе Семеновского послышалась обида.– Приезжайте, убедитесь сами.
– Нет, что вы, Петр Сергеевич, я нисколько не сомневаюсь,– поспешно сказал Георгий Робертович.– Буду у вас часика через три. Хорошо?
– Добро,– ответил Семеновский. И вновь напомнил следователю насчет постановления о назначении судебно-медицинской экспертизы.
«Так все же с кем поехать в морг?– мучительно размышлял следователь. И, вспомнив разговор с Тыльнером, взвесив все «за» и «против», остановил свой выбор на Кулагиной: – Так будет этичнее»,– подумал он.
Гольст позвонил Кулагиной на работу и предупредил, что скоро подъедет к ней. Тамара забеспокоилась и спросила:
– Обязательно сейчас? А если после работы я сама к вам?
– К сожалению, необходимо сейчас,– сказал Георгий Робертович.
С разрешения начальника следственного отдела И. Г. Сапожникова он взял служебную машину и поехал на завод.
Шел снег. Белые хлопья сыпали всю ночь, словно хотели укрыть Москву до самых макушек деревьев, до золотых куполов церквей, которые теперь, когда повсюду поднимались многоэтажные дома, стали казаться ниже и менее величественными.
Съезжая с Даниловского моста на Автозаводскую улицу, «эмка», обгоняя грузовик, попала в сугроб и забуксовала. Водитель чертыхался, дергал то вперед, то назад, но все напрасно. И как бы насмехаясь над «железной лошадью», их объехали сани. Извозчик, в тулупе и больших рукавицах, лихо управлялся с вожжами. В санях сидела молодая парочка.
– Опростоволосились мы, значит, перед дедовским транспортом,– подтрунил над шофером Гольст.
Тот ничего не ответил, остервенело нажал на педаль газа, и машина, словно устыдившись, тронулась наконец с места и, вихляя, двинулась по дороге. Скоро догнали сани.
– В музей их пора,– буркнул водитель.– Путаются под ногами…
Он победно нажал на клаксон и обошел лихача.
