Ральф кивнул:
— Довольно точно.
— Замечательно. И что, ты до сих пор веришь этому? — Лицо Штиммица помрачнело. — Неужели ты и в самом деле полагаешь, что такие сны могут помочь ребятам? Это нормально — снова подвергнуть их тому ужасу, через который они уже прошли в реальной жизни во время бодрствования? Только более жестокому, потому что в данном случае он обострен до крайности и сведен до символов. И это, по-твоему, называется терапией? Пережитое ими в реальной жизни и без того вызвало в их головах полное смешение понятий, смутило души, а какой эффект способна вызвать эта терапия?
— Откуда мне знать? — Ральф пожал плечами и поежился. Речь Штиммица всколыхнула его. — Я не слишком силен в психологии.
— Психология, дурология, — Штиммиц сердито сунул руки в карманы брюк спортивного комбинезона и пошел дальше. — Есть один немаловажный момент, где психология как раз и должна стыковаться с тем, что тебе уже известно об этом мире. Если то, что здесь происходит, называется терапией, значит, психологи упустили этот важный момент.
— Послушай, а если это не терапия вовсе, а, скажем, антитерапия? — Ральф неуверенно рассмеялся. — И цель не в том, чтобы из малолетних преступников сделать нормальных детей, а наоборот, из нормальных детей — малолетних преступников?
Это замечание Ральфа Штиммиц пропустил мимо ушей, оставив его наедине со своими мыслями еще на пару часов.
* * *
— Посмотри-ка туда, — Ральф указал рукой на что-то впереди. — Это наш старый добрый Слидер.
— В самом деле? — Штиммиц фыркнул. — А я-то думал, что 6 его существовании они уже забыли.
— Не хочешь пойти посмотреть, что там такое?
— Отчего же? — ответил Штиммиц и зевнул. — Может статься, это поможет скоротать время.
Ральф взглянул на часы. До конца смены, когда с неба опустится кабель, чтобы вернуть наблюдателей в реальность, оставалось еще более двух часов. За прошедшее время они вдвоем со Штиммицем обошли около двух десятков бесконечных повторяющихся сегментов полевого городка и просмотрели около дюжины событийных последовательностей. Раньше Ральф педантично заносил их в маленькую записную книжку, но все эпизоды повторялись и стали настолько хорошо знакомы, что необходимость продолжать их фиксирование отпала сама собой. В последней четверти смены какие-либо сновидения возникали довольно редко. В большинстве случаев к концу ночи — стоило большого труда запомнить, что в реальном мире в это время суток стоит ночь и еще темно, хотя время близится к рассвету, — уже ничего не происходило и не нарушало монотонного хождения по пустынным, погруженным в тишину улицам и тоскливого ожидания кабеля связи.
