Но однажды после ужина Цуль сказал юноше, что сегодня вечером ему предстоит опять сопровождать царевну. Напрасно Хун-Ахау ожидал, что ему снова дадут копье; не увидел он и управляющего. Когда он и Цуль вышли во двор, то первое, что бросилось в глаза юноше, были легкие, будничные носилки юной владычицы на руках двух рабов. Цуль на этот раз был без факела, потому что наступило полнолуние, и луна уже поднималась. Скоро спустилась и царевна в сопровождении Иш-Кук и олененка. Он никак не хотел расставаться со своей хозяйкой, и пришлось вызвать Чуль, чтобы она увела его, упирающегося и недовольного. В первый раз Хун-Ахау, а не управляющий помог Эк-Лоль усесться в носилки. Когда он приподнял свою легкую ношу, сердце у него усиленно забилось, а девушка ласково на него посмотрела.
Иш-Кук, очевидно знавшая, куда они отправляются, пошла впереди, указывая дорогу. За ней быстрым, но ровным шагом двигались рабы с носилками, а Хун-Ахау и Цуль замыкали шествие.
Было около полуночи. Весь неизмеримый Тикаль, раскинувшийся на огромном пространстве, спал. В мертвой тишине даже легкое шлепанье босых ног носильщиков по цементу дороги казалось громким и необычным. Ветра не было. Холодноватый прозрачный свет луны заливал город. Громадные угольно-черные тени от зданий пересекали белую дорогу, причудливо ломались на стенах противоположных построек. По временам бесшумно проносились летучие мыши.
Идти пришлось недолго. Они вышли на центральную площадь, пересекли ее и остановились у подножья гигантской четырехгранной пирамиды, увенчанной храмом. Широкая у основания, она стремительно суживалась кверху, напоминая своими очертаниями высокую башню. Хун-Ахау подбежал, помог царевне сойти с носилок. Эк-Лоль, посмотрев на Иш-Кук, сказала негромко, как будто боясь нарушить покой священного места:
— Со мной на пирамиду поднимется Хун. Вы останетесь здесь!
По одной из граней пирамиды шла крутая, но широкая лестница без всяких перил. Царевна начала подниматься; за ней, отступая на два шага, послушно следовал юноша. Ступени были высокими, но глубина их очень небольшой, и Хун-Ахау почувствовал, что его пятки повисают в воздухе. Маленькие ножки Эк-Лоль умещались на ступеньках целиком, и она шла быстро и уверенно, а Хун-Ахау, чтобы стоять прочно, пришлось ставить ступни боком.
Лестница бесконечно шла вверх; казалось, ступени никогда не кончатся; на середине пути Хун-Ахау повернул голову и посмотрел назад: далеко внизу виднелись четыре маленькие фигурки с задранными вверх головами; из них юноша смог узнать только Иш-Кук по ее длинной одежде. Какое-то странное чувство потянуло Хун-Ахау вниз; хотелось раскинуть широко руки и, как птица, броситься в раскрывшееся перед ним пространство. Усилием воли юноша заставил себя не смотреть больше вниз, а только на ступени перед собой. Эк-Лоль шла не оборачиваясь и без остановок.
