Воин из Киригуа | страница 77

Царевне подали носилки, хотя до дворца было недалеко. Хун-Ахау шел сбоку, медленно помахивая опахалом. Он уже предвкушал отдых — даже ему, молодому и сильному, неподвижное стояние целый день под солнцем далось с трудом. Но он не знал, что вскоре ему предстояло показать всю свою быстроту и ловкость.

Сойдя с носилок перед дворцом, Эк-Лоль приказала:

— Хун, иди со мной, ты мне нужен!

Сунув опахало в руки подоспевшего Цуля, юноша поспешил вслед за царевной.

Они прошли галереей нижнего этажа, поднялись на второй. Эк-Лоль шла быстро, как бы стремясь скорее достигнуть своих покоев. Внутри здания было сумрачней и прохладней. Почти никого не встречалось: вся жизнь сегодня была сосредоточена в другом крыле дворца.

Царевна вошла в первую комнату своей половины; Хун-Ахау задержался на пороге. Заходящее солнце заливало через проем галереи гладкий белый пол красноватым ровным светом. И вдруг юноша увидел, как из угла по этому алому полу к ноге девушки стремительно и бесшумно метнулась длинная серая лента. Хун-Ахау рванулся вперед, схватил змею за хвост и резким взмахом размозжил ей голову о стену.

Увидев тень юноши перед собой, Эк-Лоль обернулась.

— Что ты делаешь? — гневно спросила она, и в этот момент ее взгляд упал на змею.

— Она бросилась на тебя, владычица, — тихо произнес опахалоносец.

Лицо царевны побелело — только сейчас она вспомнила мимолетное холодное прикосновение к ее ноге.

— Канти!* — с трудом произнесла она. — Хун, ты спас мне жизнь! Но как змея попала сюда?

Темная краска поползла по ее лицу, захватила лоб, спустилась на шею, глаза вспыхнули. Царевна порывисто приблизилась к юноше, схватила его за руку.

— Смотри, никому об этом ни слова! Слышишь, никому!

Хун-Ахау покорно опустил голову.

— А теперь принеси мне теплой воды, — сказала уже обычным голосом Эк-Лоль. — Я не забуду твоей преданности!

В комнату вошла Иш-Кук.

— Кто-нибудь входил сюда, пока я отсутствовала? — спросила царевна девушку.

— Никто, владычица! — испуганно отозвалась служанка.

— Хорошо! Приготовь мне зеленое платье. Хун, ты можешь идти!

Юноша торопливо вышел.

Прекрасная луна

Поднялась над лесом

И движется, блистая,

По темному небу.

Там она остается,

Озаряя лучами

Равнину и лес.

Нежный веет ветерок,

И все кругом благоухает.

«Песни из Цитбальче»

После праздника двадцатилетия прошло несколько дней. Постепенно Хун-Ахау начал разбираться в сложной жизни гигантского человеческого улья, называвшегося ним-хаа — дворцом. Он стал уже различать его постоянных посетителей, мог сказать, кто из них бывает на утреннем приеме у правителя, кто состоит в свите царевича-наследника. Он узнал имя убийцы-горбуна, Ах-Каока, оказавшегося помощником верховного жреца. Один раз Хун-Ахау увидел в дальнем конце двора Экоамака, спешившего впереди нагруженных чем-то рабов. К царевне его больше не вызывали; Эк-Лоль как будто снова забыла о его существовании.