— Но это же… Я просто не знаю!.. Никогда не думала, что в Советском Союзе может быть такое! Почему люди… общественные организации молчали, не предпринимали ничего?
— Ты что думала, — сказал Володя, — такие вещи только у Шекспира можно встретить, а наша страна на другой планете находится? Короли-злодеи где-то там, в Англии, пятьсот-семьсот лет назад… А здесь у нас одни только пламенные коммунисты патриоты?
— Вранье все это! Клевета!.. — Надарий с ненавистью смотрел на них на всех. — Сталин умер, а они, шавки, все свои ошибки и преступления на него свалили!.. Он — святой! Где бы вы все сейчас были, если бы в войну его не было? В фашистском концлагере!
— Он войну выиграл? — спросил мужчина, слизывая остатки мороженого с бумажки и выбрасывая бумажку в окно.
— Он войну выиграл! — крикнул Надарий. — Он — Сталин!..
— Народ выиграл войну, — сказал мужчина.
— Сталина сам народ выбрал председателем правительства, — обратилась Инна к Володе. — Это совсем не то что король, или царь…
— Народ — выбрал… Не смеши меня! — воскликнул Володя. — Какие выборы?!.. Наши вожди, они сами себя выбирают. При слове вождь меня в дрожь бросает, представляется что-то дикое и пещерное… Кровожадное. Не-на-ви-жу это слово!
— А я тебя ненавижу! — крикнул ему Надарий. — Я вам всем покажу!.. Мы — таких пустобрехов к ногтю!..
— Подавишься, — ответил Володя, немедленно успокаиваясь при виде реальной опасности. — Ты не очень-то, знаешь… Понял?.. Забыл, как тебе дали попробовать кое-чего? Многие есть, кому о-очень хочется еще напомнить.
Реакции не последовало: Надарий набычился и отвернулся молча.
— Парень, — сказал Володе мужчина, теперь уже без мороженого, — разговор к тебе есть. Ты вроде с понятием. А я, — он бросил взгляд на отсутствующего будто Надария, — собственное мнение имею насчет, как ты выразился, кое-чего.
— Да, да, — радостно откликнулся Володя. Сдается мне, я узнаю сейчас!..
Но он ничего не успел услышать.
— Ой!.. — Инна первая заметила контролеров, вступивших в вагон с обоих концов.
Все засуетились несколько первых секунд, а потом закаменели в напряженном ожидании. Потому что в любой проверке человеку свойственно невольно опасаться какой-то непредсказуемости. Даже люди, имеющие билеты, не могут не поддаться гипнозу тревожного ожидания проверки.
Итак, все закаменели, кроме одного человека. Немец Райнхард так задвигался, завертелся, привставая со своего места и озираясь, что привлек общее внимание. Он покраснел так сильно, что глаза его заслезились, и тут же румянец сошел с побледневшего вдруг лица. Он жалобно взглядывал на товарищей, оборачивался назад, со страхом наблюдая приближающегося контролера. Впереди путь был отрезан другим контролером. Невнятное бормотание слетало с его губ, немецкие и русские слова вперемешку.
