Но все же такое энергичное “хлопотание” суггесторов вокруг эпицентров благ и удовольствий жизни, хотя и оказывается где-то в дальнем итоге “бесцельным”, тем не менее имеет и свой позитив. При социальных отступлениях — резких снижениях жизненного уровня в результате стихийных бедствий, войн или революций (которые, к сожалению, бывают не только сексуальными или научными) — наиболее приспособленными к столь внезапно изменившимся условиям оказываются именно суггесторы. Министры — нимало не сожалея о потерянном портфеле — организовывают тараканьи бега; банкиры — потеряв все свои капиталы — делают прибыльный бизнес на перепродаже колбасы из конской падали. Другие же виды, в особенности диффузный, менее приспосабливаемы к обрушивающимся на их головы страшным невзгодам, и поэтому все трагические последствия — в основном их удел: “пришла беда — отворяй ворота!”
Кстати, гибель плодов социальных революций, точно так же, как и послевоенные безобразия во всех сферах общественной жизни до наведения должного порядка происходят именно из-за резкого нарушения видового баланса претерпевших катаклизм обществ в пользу суггесторов — в силу их большей выживаемости. Войны — и особенно гражданские — наиболее “выгодны” для суггесторов, ибо при этом возрастает их процентная численность в популяциях, впавших в невзгоды лихолетий. В то же самое время численность суперанималов в такие “грозные” периоды резко — примерно наполовину — сокращается, т. к. они всегда грызутся между собой всем поголовьем, самозабвенно и непременно до чьей-либо окончательной победы из-за непреодолимой тяги к “великому делу борьбы”. И вот суггесторы, оказавшись на руководящих постах, да к тому же и без “должного” контроля со стороны — погибших — суперанималов (смена из “резерва” приходит чуть позже), предаются самому беззастенчивому (естественно, хищническому) использованию своего служебного положения со всеми вытекающими отсюда безобразными последствиями, неся при этом обществу такие беды, от которых даже у потомков волосы встают дыбом, а у современников — часто в ночь седеют. К слову сказать, знаменитый механизм “пожирания Сатурном-революцией своих детей” (ее зачинщиков) действует очень просто и потому надежно, “без сбоев”. При захвате власти хищные по необходимости сбиваются в стаи. После ее захвата им необходимо перестроиться: обрамить себя прихлебателями безопасного толка — недалекими преданными диффузными “соратниками” или же “повязанными” суггесторами. Главенствующему же революционеру — “вождю стаи победителей” — требуется всего лишь несколько приспешников (постоянно грызущихся между собой — “выслуживающихся”), и поэтому начинается обязательная самовыбраковка: подсиживание и протаскивание на ограниченное количество вакантных мест своих “надежных людей”. И естественно, что большинство включившихся в эту борьбу за место “на Олимпе” выбывает из нее ногами вперед. Т. е. происходит не что иное, как формирование на вершине власти главной, “первой среди равных”, асоциальной малой группы (того самого “тюремно-камерного социума”) из большого числа достойных претендентов на места в одной-единственной правительственной камере.
