Мой Дедушка писал сказки, но книг его я в детстве почти совсем не читал, потому что книги эти моя Мама считала вредными. Вернее, вредными их считал отец Федор, мамин духовный отец. И вообще, отец Федор считал, что мне не очень-то полезно общаться со своим Дедушкой. А как считал отец Федор, так и делала Мама. И я мало общался со своим Дедушкой.
Почему отец Федор считал моего Дедушку вредным, это я понимал. Дедушка у меня был человеком очень-очень большим и влиятельным, но при этом совсем НЕЦЕРКОВНЫМ, да и вообще как будто неверующим. Конечно, он не являлся чудаком-материалистом, но и в храм как-то вот не ходил. То есть, Папа рассказывал, что Дедушка, бывало, и зайдет в храм, но не на службу, а просто так.
-- Он -- гений, -- сказал Папа. -- Точнее сказать, "у него гений", каких мало!.. С таким гением трудно опуститься на колени. Даже перед Распятием.
А я был мальчиком церковным. Я, можно сказать, вырос на коленях. Перед Распятием. Но при этом все в один голос говорили, что я ужасно похож на Деда. Даже о. Федор это замечал, и для него это был зловещий симптом. Отец Федор как-то слишком буквально понимал выражение, что дети "без ума" от Дедушкиных книг. Наверное, он боялся, что я тоже сойду с ума.
Хотя вообще-то я Дедушку действительно любил и, наверное, бессознательно подражал ему в чем-то. Он мне казался каким-то фантастически могущественным существом. Может быть, мне казалось, что писатель, сказочник -- это что-то вроде начальника, господина сказки. А может быть, я просто ВИДЕЛ его непомерное духовное богатство.
Мне думается, Дедушка как детский писатель, да еще сказочник, слишком уж прикипел сердцем к волшебству. Он не был сам волшебником, но любил всякие добрые чудеса, любил летучие корабли, говорящих животных, параллельные миры и прочее. И строгая позиция Церкви по этому вопросу его отталкивала.
Я смутно помнил, как когда-то в самой ранней молодости Дедушка часто водил меня гулять в лес. Подробности я не помню, но помню, что там, в лесу, он казался мне каким-то сказочным великаном, исполином. Коротко, не совсем человеком. Гением.
Мне было тогда года три. В ту эпоху дедушка еще не столь уж прославился, мама еще не стала духовной дочерью о. Федора, а просто ходила в Церковь. Мы жили тогда в провинциальном городке, метрах в ста от кромки леса. И мы с Дедушкой ходили гулять в лес. Я помню, что мы много разговаривали. Однако о чем мы разговаривали, я совсем не запомнил. Может, имел место глубокий транс. Я вообще ничего не запомнил, кроме ощущения, что было здорово. Ощущение было приятным, и поэтому я любил Дедушку и втайне обижался на отца Федора, что тот считает Дедушку вредным.
