В то время когда он приехал в Амиклы и я впервые с ним встретилась, ему было не больше двадцати пяти лет — а может, и того меньше, если правда, что мудрость обладает силой старить лица людей.
Они продолжили разговор, возможно позабыв, что я сидела по левую руку от отца и могла подслушивать с совершенно невинным видом. И поскольку с другой стороны от меня сидел Менелай, ничто меня не отвлекало от этого занятия.
— Ты собираешься просить руки Елены, дорогой друг?
Одиссей выглядел так, словно замыслил шалость.
— Ты видишь меня насквозь, Тиндарей.
— Конечно вижу, но на что она тебе? Я никогда не думал, что ты падок на красоту, хотя за ней дают и приданое.
Он состроил гримасу:
— Любопытство! Ты забываешь о моем любопытстве! Неужели ты думал, будто я пропущу такое зрелище!
Агамемнон усмехнулся, а отец рассмеялся в голос.
— Зрелище! Что мне делать, Одиссей? Посмотри на них! Сто и один царь и царевич, и все как один пялятся друг на друга, гадая, кому выпадет удача, — и готовятся оспорить мой выбор, не важно, насколько он логичный и выгодный.
Агамемнон вступил в разговор:
— Это превратилось в состязание. Кто в большей милости у верховного царя Микен и его тестя Тиндарея Лакедемонского? Они знают, что Тиндарей прислушивается к моим советам! Из этого не выйдет ничего, кроме долгой вражды.
— Точно. Взгляните на Филоктета, как гордо он выгибает спину и фыркает. Не говоря уже о Диомеде с Идоменеем. А еще есть Менесфей. И Еврипил. И другие.
— Что же нам делать? — спросил верховный царь.
— Ты просишь моего совета, мой господин?
— Прошу.
Я замерла, начиная понимать, насколько мало я значила. Вдруг мне захотелось плакать. Мой выбор? Нет! Это будет их выбор, Агамемнона и моего отца. Но сейчас моя судьба была в руках Одиссея. Интересовала ли я его? И тут он подмигнул мне. У меня упало сердце. Нет, ему не было до меня дела. В его красивых серых глазах не блеснуло ни искорки желания. Он приехал не для того, чтобы искать моей руки; он приехал, ибо знал, что будет нужен его совет. Он приехал только ради того, чтобы упрочить собственное положение.
— Я, как всегда, рад помочь, чем могу, — без запинки проговорил он, пристально глядя на моего отца. — Однако, Тиндарей, перед тем как мы устроим Елене надежный и выгодный брак, я хотел бы попросить о маленьком одолжении.
Агамемнон выглядел обиженным, хотя представления не имел о том, что он имел в виду, а я про себя гадала, о чем был этот хитроумный торг.
— Ты хочешь получить Елену? — прямо спросил отец.
