Мальчишка слушал с круглыми глазами, разинув рот.
– А теперь – марш домой, да поживее! – скомандовал Пенкрофт.
– Никуда я не пойду! Останусь с вами!
– Сын должен слушаться отца! И не спрашивайте, откуда вам это знать: если до сих пор не знали, то знаете теперь.
– Сейчас я не только ваш сын. Я хочу сражаться вместе с вами так же, как и другие мужчины Филиппона.
– Значит, считаете себя солдатом. Тогда тем более должны уметь подчиняться. Рядовой Стивенсон, марш домой, к маме! Иначе, сынок, схлопочешь подзатыльник, и мы с тобой опять поссоримся. Кругом, марш!
Дик понуро удалился, зато на лестнице дал себе волю: сердитые шаги его гулко загремели по ступенькам.
Пенкрофт какое-то время смотрел ему вслед, бормоча недобрые слова в адрес недостойного родителя, способного променять сына на чужое наследство. Затем, под покровом темноты, выбрался из окна на/крышу и верхами стал пробираться вдоль цепочки домов.
Народу на улицах было много, но все спешили к Главной площади. Пенкрофта в потемках не заметили. Он спрыгнул на крышу какого-то невысокого дома, позади которого простирался безлюдный запущенный участок, и рискнул спуститься на землю по водосточной трубе. Прокрался к забору, перелез через ограду и, прижимаясь к изгороди, стал осторожно пробираться по улице. Отголоски разговора заставили его затаиться.
– Что же нам теперь делать?
– А это уж пускай он нам скажет! Как по-твоему, чего ради он домой заявился? Не хотел гибели своего родного города – вот зачем он вернулся!
– Он знал, на чьей стороне Боргес, знал, что Бернс сговорился с Вуперином, и не побоялся один выступить против всех!
Голоса собеседников удалились, и Пенкрофт двинулся дальше, пока не уперся в стену корчмы. Он заглянул в боковое окошко.
Прентин, упырь окаянный!
Хотелось бы знать, почему этот жалкий, оборванный старикашка забрал себе такую власть над жителями города: кого хочу – помилую, а кого – жизни лишу! Вот и старайся не попадаться ему на глаза, иначе тебе несдобровать!
В заведении было почти пусто – так, несколько посетителей.
Пенкрофт нащупал рукоятку револьвера. Что, если выпустить в Прентина весь запас пуль? Прямо-таки руки чешутся. В корчму вошел бродячий торговец – явно нездешний.
– Не подскажете, где тут у вас главный полицейский? – поинтересовался он.
– Я главный полицейский! – к величайшему удивлению Пенкрофта, ответил Прентин.
– Не валяйте дурака! – обиделся торговец. – Мне действительно нужен полицейский. Или хотя бы почтмейстер… Где его найти?
