– Ишь, какой законник выискался! – фыркнул мировой судья Пинчо. – Мы не лекции твои пришли сюда выслушивать!
– А жаль! – невозмутимо откликнулся Пенкрофт и лизнул лопнувшую в одном месте сигарету. – Если бы вопросами законности занимались те, кому это положено по должности, мировой судья обязан был бы давным-давно направить прошение в Нью-Йорк о расследовании дела и утверждении Филиппона в его правах. Такая линия поведения исключила бы нежелательные последствия: никто не посмел бы полностью лишить город прав на рудники, поскольку беспристрастность судьи стала бы для всех очевидной. А теперь получается, что мировой судья Равиана обскакал тебя.
Среди собравшихся раздался ропот, и Пинчо попятился, пытаясь смешаться с толпой.
Да-а, язык у Вальтера хорошо подвешен! Вон как слова выворачивает, этак и святой у него грешником получится.
– Объясни толком, Бенджамин, чего ты от нас хочешь?
– Нет уж, это вы скажите, чего вам хочется! Ежели за мной или за кем другим серьезные грехи водятся – в каталажку, и вся недолга! И помните: самосуд – это горсть земли на гроб благоденствия города.
– Где это ты поднаторел в юридических науках? – полюбопытствовал один из фермеров.
Ну что тут ответишь? Что не он занимался юридическими науками, а юристы занимались им самим? Один черт, главное – практические навыки.
– Чем я только не занимался, лишь бы помочь родному городу! А теперь… – Он извлек из карманов два револьвера.
Толпа возмущенно загудела, однако загнанные в угол люди вынуждены были поднять руки. Каков мерзавец? Опять оставил их в дураках!
– Пусть ко мне подойдет мировой судья! – скомандовал Пенкрофт.
Пинчо робко приблизился к нему, не опуская рук.
– Послушай, Бен… Я ведь был на твоей стороне…
– В таком случае следует избрать другого судью! Ты должен быть всегда на стороне истины, иначе в чем твое отличие от преступников?
Не поймешь, куда он гнет!
– Город обвиняет меня в преступлении, которое ложится пятном на всех вас. Но мою вину следует доказать, чтобы отстоять свои права супротив Равиана. Стало быть, ты должен меня арестовать!
– Арестуешь тебя… с двумя-то револьверами в руках…
– А ты объяви, что я арестован, и потребуй сдать оружие. Ведь если я окажу сопротивление служителю закона, это усугубит все ранее совершенные мной провинности. В этом и заключается твой долг! Ты же давал присягу выполнять свой долг, пусть даже ценой собственной жизни. Подчеркиваю: собственной, а не чужой! Тебе нечего бояться, в твоих руках сильнейшее оружие на свете – закон!
