Велда сказала:
— Может, узнаем что о Монтлее?
— Ему уже за семьдесят.
— Но у него «хорошее прошлое». Он замешан в историю с убийством и тремя миллионами.
— Он сидел не за убийство. Он три раза попадался при побеге, потом они поймали его на этой большой краже, и он заработал пожизненное заключение.
— Это может любого свести с ума.
— Может. Но после тридцати лет отсидки семидесятилетние старики хотят подышать свежим воздухом, а не идти на мокрое дело. Будь логичной!
— Все равно давай зайдем, Майкл.
Небольшая ремонтная мастерская принадлежала этому старику, и он сидел там с утра, вбивая гвозди в чью-то туфлю. Он молча покосился на нас сквозь очки, выбритый и почти лысый, старый Санта-Клаус. Когда он покончил с туфелькой Велды, я сунул ему доллар. Он пристально посмотрел и буркнул, сдвинув очки ближе к переносице:
— Репортер?
— Глупости ты говоришь, отец…
— Выглядишь ты как коп, но полиция мной больше не интересуется. Во всяком случае, городская. Значит, ты не оттуда? У меня много дела было с ними в жизни. Не давай им разочароваться в себе. Зачем пришел?
— Это ваша мастерская?
— Да. Тридцать лет копил денежки. А сапожничать я научился еще в тюрьме. Это все, что тебе интересно?
— Это хорошо, Сони, что вы по-прежнему любопытны. Я насчет вашего старого обещания пришить Торренса.
— О, тогда у меня кровь бурлила. Теперь, если он окочурится, я плакать не стану. А что касается… мистер…
— Мистер Хаммер.
Так вот, мистер Хаммер, не хочу опять сидеть за стеной. Мне уже это приелось. Ясно?
— Вполне.
— И потом, там у меня было много желаний: переспать с женщиной, например. Одна мысль о женских ногах… Убить Торренса, выбить его проклятые мозги из головы… но все перегорело. И только когда репортер, вроде тебя, придет с вопросами, тогда… Непонятно я говорю? — Он откашлялся. — В молодости я по бабам с ума сходил. И они от меня. Вот и надавали мне прозвищ. Сони, например. Выглядел я мальчиком… — Он размечтался, но потом вернулся к разговору и с гордостью развернул перед нами номер «Кордл» тридцатилетней давности.
Там он был героем. Все первые полосы были полны его подвигами, его фамилией. И еще одно имя — Блэк Коплей. Кража. Три миллиона. Такси с неизвестным номером, которое полиция никогда больше не видела, и Блэк Коплей, канувший в лету с тремя миллионами долларов. Сони прострелили ногу в переулке и он не смог удрать. Сим Торренс осудил его и он поклялся убить Сима, когда вернется. Он вернулся и перестал желать смерти Торренса. На улице Велда сказала:
