— Цинтия теперь вся в политике, — улыбнулся Дисой.
— А с кем ты разговаривала?
— С Бертом Рииз.
— Поговори с ним, может, он знает еще кого-то, кто был знаком с Салли.
— Конечно, но если это только политика, то Цинтия…
— Это не политика. Просто я хочу проследить ее успехи на сцене и в жизни. Она вышла замуж за Сима, когда он только начинал карьеру. Поищи кого-нибудь, кто знал бы ее с тех времен. Это возможно?
— Конечно. Кошечки всегда поддерживают друг друга. Это традиция. Я покопаюсь в этом.
— Сколько времени это займет?
— Да завтра что-нибудь найду. Где мы встретимся?
— В моей конторе. Я снова в системе. Или найдешь меня в «Голубом кролике».
Он мигнул мне. Он любил нашу жизнь, но Цинтия держала его в руках.
Лев всегда слушает львицу.
Человек Рикрби посмотрел на меня как-то странно, снял пост и исчез. Тогда я поднялся наверх. Я слышал ее голосок, поднимаясь по ступенькам. Она щебетала без умолку. У нее был чудесный голос, но пела она что-то странное — протяжное и чужое. И пение доносилось не из той комнаты, где я оставил ее, а откуда-то сверху.
Я рывком перемахнул через последние ступеньки и замер в начале коридора, держа 45-й наготове и недоумевая, что происходит с ее голосом, в нем слилось все: страх, ненависть, изумление и — никакой надежды.
Когда я медленно приоткрыл дверь, то увидел, что она стоит лицом к стене, а голос звенит и переливается в гулкой пустой комнате. Руки опущены вдоль тела, золотые локоны на нежной шее. Я сказал:
— Сью…
Она медленно, словно в забытьи, скользнула по мне взглядом и, сделав прыжок, как в балете, оказалась рядом. По-моему, она только теперь узнала меня. Ее голос, который дрожал на немыслимой ноте, вдруг оборвался.
— Что ты здесь делаешь?
— Здесь пусто.
— Тебе так больше нравится?
Она спрятала руки за спиной.
— Мебель смотрит на тебя. Она ждет людей. Я не хочу ждать людей.
— Почему, Сью?
— Они убивают.
— Тебя когда-нибудь кто-нибудь обижал?
— Ты знаешь, то есть, вы…
— Я знаю, что тебя до сих пор никто не обижал.
— Они убили мою маму.
— Этого ты не знаешь.
— Нет, знаю! Змея убила ее!
— Что, что?
— Змея.
— Твоя мама умерла от другого. Она была больной. На этот раз она старательно замотала головой.
— Я вспоминаю. Она боялась змеи. Она сказала мне, что это была змея.
— Ты тогда была очень маленькой.
— Нет!
— Пойдем вниз, цыпленок, надо поговорить.
— Ну хорошо. Я могу залезать сюда, когда мне вздумается?
— Конечно. Только не выходи на улицу.
Эти карие, огромные глаза вновь потемнели от ужаса.
