Все еще кипя раздражением, Эшли разложила белье и стала наносить пятновыводитель на те загрязнения, которые ей удавалось отыскать. При этом она, не переставая, повторяла слово «идиот», не совсем понимая, кого имеет в виду, Эрика или Дэна.
Эшли сейчас раздражало даже то, что обвинения Эрика так долго занимают ее мысли. С самого начала она была права: ее связь с этим человеком, как она и предполагала, оказалась грубой ошибкой. Почему же она не сумела воздержаться от близости с ним? Она же клялась себе сделать все, чтобы выполнить обещание, данное отцу, и добиться успеха, которого он от нее ждал. Но путь, на который она в последнее время вступила, не приведет ее к желанной цели. А к чему этот путь уже сейчас ее привел? К эмоциональному и духовному истощению, на край истерики.
Нет, ни к чему хорошему этот путь не приведет.
Пока две стиральные машины наполнялись водой, Эшли прислонилась к одной из них и закрыла глаза, попытавшись расслабиться. В уединении подвального этажа она вслушивалась в звуки текущей воды, щелчки и шипение топки и стук собственного сердца.
Вдруг Эшли услышала едва различимое поскрипывание, и ее глаза широко открылись.
В самой середине лестницы, ведущей в подвал, стоял Эрик.
В течение какого-то мгновения она могла только, не отрываясь, смотреть на него, понимая, что, как бы сильно ни огорчал он ее, все равно он всегда будет для нее самым привлекательным и таинственным человеком на свете, и мысль, что Эрик — полный идиот, не смогла заставить сердце Эшли биться ну хоть чуть-чуть медленнее, а рот — не пересохнуть столь внезапно и совершенно безнадежно.
— Я только что включила, — сказала она, несмотря на то, что Эрик, по всей видимости, и не собирался заниматься стиркой. — Тебе придется подождать, пока машина освободится.
— Мне не нужна стиральная машина, — он медленно продолжал спускаться по лестнице.
Она, затаив дыхание, наблюдала за его приближением.
На расстоянии вытянутой руки Эрик остановился.
— Я пришел извиниться.
У нее возник соблазн сказать что-нибудь, но Эшли сдержалась и стала ждать.
— Мне… гм… очень неприятно, что приходится все это говорить, — он сделал паузу, но Эшли продолжала молчать. — Я… э-э-э… — Эрик глубоко вдохнул, выдохнул и продолжал: — Я думаю, проблема во мне. Кажется, я ревную.
— Но для ревности нет никаких причин, — сказала она наконец. — Разве меня может заинтересовать какой-либо мужчина, когда у меня есть ты?
— Но он привлекателен.
