На короткой серой юбке Эшли были заметны грязные пятна, а чуть ниже ободранных колен нейлон колготок был совершенно порван. Тыльной стороной ладони она пыталась заглушить рыдания, но у нее это плохо получалось, и звук плача переходил в жалобный, надрывный стон.
Глядя на Эшли, Эрик ощутил в себе ее отчаяние, и внутри у него что-то дрогнуло. Перед ним был не тот сгусток энергии и отблеск солнечного света, который согревал его и пробуждал в нем новые силы при каждой прежней встрече, нет, как будто кто-то отнял у нее главное, чем она жила и что было ее сутью, оставив только тень былого, плачущий призрак.
Эрик мгновенно охватил взглядом пролеты лестницы в поисках обидчика, затем сделал несколько шагов к Эшли.
— Что случилось? — спросил он, присаживаясь на корточки рядом.
Ему хотелось обнять ее, но он сдержался, готовый в любую минуту встать на защиту, если нападавший вновь объявится.
Эшли насторожилась при звуке его голоса, резко приподняв голову, глаза ее выразили ужас и ожидание опасности. Она узнала Эрика, и выражение ужаса сменилось гримасой муки. Закрыв глаза, Эшли снова уронила голову на колени. Ее душили рыдания, и дрожь сотрясала тело, но она все-таки попыталась овладеть собой.
— Они… — это было все, что Эшли смогла произнести перед тем, как ей пришлось закусить губу и плотно сжать веки, чтобы не разрыдаться снова.
Она таилась от несчастья, уходя в себя, и Эрик почувствовал, что Эшли таится и от него тоже, и его страх за нее поднялся на новый виток — он представил самое худшее. Эрик ощутил, как дикая мстительная злоба поднимается из глубин его естества, но принудил себя сохранять спокойствие, ради нее… Нежным, осторожным движением он прикоснулся к ее плечу:
— Что они сделали?
Эрик испытал некоторое облегчение, когда увидел, что она не отодвигается от него, а напротив, инстинктивно пытается опереться о его руку.
— Они, — повторила Эшли и еще раз взглянула на Эрика своими прекрасными глазами, голубизна которых мерцала и растворялась в капельках слез.
— Все хорошо, — сказал он успокаивающим тоном, смахивая ладонью слезинки с ее влажной щеки. — Ну ведь теперь же все хорошо. Расскажите мне, что произошло.
Она кивнула. В глазах снова сверкнули слезы, но Эрик почувствовал, что к ней возвращается самоконтроль. Еще один прерывистый вздох, и Эшли смогла говорить:
— Они отобрали мою сумочку.
— И?.. — его взгляд опустился на забрызганную грязью юбку и ободранные колени.
— И я попыталась их остановить. — Она шмыгнула носом. — Это же были дети! Подростки. Я никогда бы не подумала… Я хочу сказать… — у нее перехватило дыхание от напряжения и досады. — Они сбили меня с ног.
