— Доброе утро, мама.
Элеонора расправила складки шелкового изумрудно-зеленого пеньюара и, оставив сына в гостиной, направилась на кухню, откуда принесла большой серебряный поднос, ломящийся от всевозможных лакомств.
— Ты меня балуешь, мама, — покачал головой Сирил.
— Кто, если не я? — улыбнулась Элеонора и поставила перед сыном тарелку с блинчиками.
Если бы на фарфоровом блюде лежали самые обыкновенные блинчики, это была бы не Элеонора Блэкмур. На идеально ровной стопочке красовался ажурно-глазурный узор из белого и темного шоколада, а в центре этого узора сверкали драгоценными каменьями засахаренные ягоды малины и брусники.
— Какая красота! — искренне восхитился Сирил. Элеонора сдержанно улыбнулась. — Ты вообще умеешь делать что-нибудь заурядное?
— О, поверь мне, дорогой, это самое заурядное блюдо, — покачала головой Элеонора. Ее медно-рыжие волосы были собраны в элегантную высокую прическу, из которой с нарочитой небрежностью выбивался один-единственный тщательно завитый локон.
— Настолько заурядное, что страшно разрушить эту красоту, — улыбнулся Сирил.
— Лучше расскажи мне, как прошло твое вчерашнее интервью. — Элеонора расправила подол пеньюара и присела на краешек стула.
Сирил осторожно — так, чтобы не нарушить восхитительной композиции, — отрезал кусочек от блинного торта и переложил его в белоснежное фарфоровое блюдце.
— Сказать по правде, это было самое странное интервью в моей жизни. — Он улыбнулся краешком губ.
— Что-то пошло не так? — настороженно посмотрела на сына Элеонора.
— Да, причем с самого начала. Журналистка из «Лаки Тревел» опоздала, а мне пришлось уйти на какое-то время. Именно в этот момент ко мне приехал… Угадай кто?
— Если речь идет о странностях, я не сомневаюсь, что это Эдди, — усмехнулась Элеонора, никогда не питавшая к другу своего сына особенно теплых чувств.
— Именно, — кивнул Сирил. — Так вот, журналистка все-таки приехала и наткнулась в кабинете на Эдди. Представляешь, что сделал этот паршивец?
— Не имею представления, но подозреваю, что выкинул одну из своих дурацких шуток.
— Вот-вот. Этот тип выдал себя за меня и наговорил моей журналистке бог знает чего…
— Твоей? — Светло-зеленые глаза Элеоноры удивленно скользнули по сыну.
— Я хотел сказать, журналистке, которая пришла ко мне, — поправился Сирил, поймав себя на мысли, что «моей» звучало намного приятнее для его ушей.
— И что она? Неужели решила, что этот шут Макгрин — хозяин фирмы?
— Эдди бывает очень убедительным, — заступился Сирил за мисс Дангл. — В общем, он болтал всякую чепуху, а заодно пытался флиртовать с этой девушкой. — Сирил положил кусочек блинного торта в рот. Каждый блинчик был пропитан ягодным сиропом. — Потрясающе, мама… — прожевав, ответил он на вопросительный взгляд Элеоноры.
