Впрочем, так было всегда, печально призналась она себе.
Аарон был единственным мужчиной, в чьих объятиях она была готова забыть свою гордость и простить все его прегрешения.
Проклятье! Да она даже готова простить ему женитьбу на женщине, которую выбрала его мать, и которая состоялась всего через полтора месяца после их разрыва! И то, что от этой женщины у него родился сын, который на самом деле должен был быть ее!
Все эти мысли разом ее покинули, когда он вытащил из кармана джинсов бархатную коробку.
Она вся затрепетала, когда он опустился перед ней на колено и, склонив голову, смиренно сказал:
— Тэлия Гибсон, вы окажете мне великую честь, став моей женой.
Она молчала, не в силах вымолвить ни слова. Это было так старомодно и романтично и совсем не похоже на Аарона Труэно, которого, как думала, она успела выучить вдоль и поперек за эти долгих одиннадцать лет. Оказывается, как иногда приятно бывает ошибиться!
Когда она открывала коробку, ее руки дрожали. Она откинула крышку, и в глаза ей ударил слепящий блеск, отразившийся от безупречно ограненного бриллианта в окружении четырех мерцающих рубинов. Кольцо изумительно дополняло браслет на ее запястье.
— Аарон, — только и смогла прошептать она, поднимая на него сияющие глаза. — Это же целое состояние.
— В общем-то ты недалека от истины, — признал Аарон, поднялся с колен и обнял ее за талию.
— Но…
— Я отказываюсь отвечать на любые вопросы, пока не услышу ответ, за которым я сюда, собственно, и пришел. — Он взял ее за подбородок, заставляя ее смотреть прямо в глаза. — Ну так как, Тей, ты выйдешь за меня замуж?
Тэлия еще сомневалась, хотя ее сердце кричало «Да! Я согласна! Согласна!», но вместо этого непослушными губами тихо спросила:
— А как же твоя мать?
Он дернулся, как от удара, и сжал зубы.
— Она пока ничего не знает.
— Но мы ведь не сможем скрывать это от нее? — допытывалась она.
— Когда я поставлю ее перед фактом, она не сможет не признать нового члена нашего племени. — На его скулах заходили желваки.
— Значит, твое мнение неизменно и ты по-прежнему настаиваешь на том, чтобы я изучала вашу культуру и язык?
Она тряхнула головой, сбрасывая его руки. Да, чудес не бывает: перед ней все тот же Аарон Труэно, упрямый и своевольный тип. Которого, к сожалению, она любит всем сердцем.
— Тей, послушай. — Его голос смягчился. — Ты сама понимаешь, что не сможешь игнорировать тот факт, что я другой. Чем раньше ты примешь меня таким, какой я есть, тем лучше будет для всех.
