— А чем он пахнет? Навозом? — предположила Тэлия.
Дилан весело и заразительно засмеялся.
— Свободой он пахнет. Свободой.
Он выпрямился, развел руки в стороны, закрыл глаза и сделал глубокий вдох.
— Выпендрежник, — пробурчал Аарон, просматривая почту.
— У меня были хорошие учителя, — не остался в долгу Дилан и вышел.
Вечером того же дня Тэлия сидела в своем любимом кресле. На коленях, соскучившись по хозяйке, блаженствовала Лейс, за которой во время ее отсутствия приглядывала сердобольная соседка. Она мурлыкала так громко, что Тэлия чувствовала себя неловко перед соседями.
В руках она крутила браслет и любовалась игрой света и тени на безукоризненно гладких гранях камней.
Тут ей вспомнилось недавнее обещание уволиться, как только они вернутся из Лас-Вегаса, но все, что в ней было от женщины, бунтовало против этого шага. Не видеть его, не слышать смеха, не ловить свое отражение в темных глазах, не чувствовать тепло его рук. Она представила себе дни, заполненные одиночеством. Нет, это выше ее сил.
Раздавшийся звонок в дверь прервал ее невеселые размышления. Держа Лейс в руках, она подошла к двери и посмотрела в глазок. Сердце забилось где-то в горле, когда она поняла, кто это был.
— Не ждала? — весело спросил Аарон, взял Лейс у нее из рук и, почесав ее за полосатым ушком, поставил на пол.
Обиженно взмахнув хвостом, она запрыгнула на антикварный пуфик, не сводя с них немигающих желтых глаз.
Надеясь, что голос не выдал ее волнения, Тэлия произнесла:
— Мы же недавно виделись.
— Ты что, хочешь сказать, что не рада меня видеть? — позволил себе усомниться Аарон.
— Смотря с какой целью ты пришел.
— А ты как думаешь? После того что снова случилось между нами, неужели ты думаешь, что я позволю тебе уйти? — Сощурившись, он посмотрел на нее долгим взглядом.
— Если ты думаешь, что я снова стану твоей любовницей…
— Да что с тобой? Я же сказал, что женюсь на тебе.
— Ты не просто сказал, ты был уверен, что я распахну тебе свои объятия после того, как ты так поступил со мной! — В ней вдруг заговорила старая обида.
— Тэлия, не начинай сначала, — он сжал ее тонкие пальцы. — Ты знаешь, почему я женился на Джинни. Как знаешь и то, что наш брак не заладился, потому что у меня на уме была только одна женщина, чьи руки я готов сейчас целовать. И не только руки, — лукаво добавил он, прильнув к ее губам долгим чувственным поцелуем.
От одного его прикосновения ее колени превратились в желе, а тело стало безвольным и послушным в его руках.
