— Где ты проходил практику? — поинтересовалась Сара, надеясь отвлечь его от тем, связанных с чироки.
— Сначала я посещал школу по изучению трав в Северной Калифорнии, а потом перевелся в один университет в Лондоне.
— В Лондоне? Ты учился в Англии? Тебе понравилось там жить?
— Конечно. Это прекрасная страна, и Вестминстерский университет — превосходное учебное заведение.
Его небрежный ответ заставил Сару вспомнить о том, что она индианка, а это чувство она ненавидела. Может, в приемной матери Адама и текла латинская кровь, но воспитан он был в основном в мире белых. Очевидно, его смуглая кожа не мешала ему жить спокойно.
— Учеба, наверное, обошлась недешево.
— Мой папа был бухгалтером, одним из тех консервативных парней, которые копят деньги на образование сына.
«Его приемный отец, должно быть, был почтенным человеком», — подумала Сара в приступе восхищения и зависти. Отец Сары не накопил для нее ни цента. Ей пришлось из сил выбиваться, чтобы заплатить за собственное обучение.
Принесли ужин, и они ели его в молчании, а Адам то и дело бросал на нее взгляды. Стесняясь, Сара отводила глаза…
На небе воцарилась ночь, рассыпав звезды вокруг четвертинки луны. Адам и Сара гуляли по внутренним дворикам Китайского квартала, заглядывая в магазинчики. Адаму нравилось это место. Некоторые продавцы знали его по имени, потому что он проводил много времени в Китайском квартале, покупая травы и восхищаясь культурой этого народа.
Адам повернулся, чтобы взглянуть на Сару. Сколько раз он ни приходил сюда, никогда не брал с собой спутницу. Но вот сегодня все было не так.
— Ты когда‑нибудь раньше была в Китайском квартале?
— Однажды, когда только‑только сюда переехала.
— И когда же это было?
— Шесть лет назад. Мне тогда было восемнадцать.
Адам кивнул. Он даже видел ее такой — маленькой девочкой из Оклахомы, только что из школы, которая устремилась в большой свет. «Она все еще ребенок», — понял он. Маленький и женственный, отчего ему так страстно захотелось защитить ее.
— Что тебе нравится в Калифорнии больше всего? — поинтересовался он, с трудом избавляясь от посторонних мыслей.
Сара оторвалась от витрины.
— Все просто. — Она повернулась к Адаму и улыбнулась. — Пляжи. Я обожаю песок и прибой. Люблю бродить там в сумерках, когда все тихо и спокойно.
Она вздохнула, и Адам вообразил ее на пляже — ветреным днем, одетую в просторный свитер и джинсы, с длинными развевающимися волосами.
— Ты ведь собираешь раковины?
