Темное предрассветное небо с розоватыми проблесками зари, холодный металл джипа за спиной и страстный и требовательный мужчина, ласкавший ладонями ее груди, живот, бедра…
Она с удивлением взглянула на него затуманенными глазами, приоткрыв припухшие от поцелуев губы. Элис все еще обнимала Берта, не понимая, почему он остановился.
— Это похоже на то, что у тебя было с Клайдом?
— С Клайдом? — повторила она, пытаясь понять, о чем ее спрашивают.
— Я же говорил, что тебе нужен сильный мужчина, Элис.
— Ты еще сказал, что я всегда настаиваю на своем, а сам именно это делал сейчас, когда целовал меня.
— Но на этот раз ты не очень-то сопротивлялась…
— Ты очень самоуверенный тип, Берт Бакстер, — вспыхнула Элис.
— Ты уже говорила мне это.
— Разве? Я не помню по какому поводу…
— Забыла? Как легко это у тебя получается, Элл. О Клайде ты, по-моему, тоже забыла?
— Что ты хочешь сказать?
— Что не очень-то беспокоишься о своем приятеле. Ты хоть раз вспомнила о нем с тех пор, как он уехал? Я не виню тебя за это, он первый поступил с тобой по-свински.
— Ты самый нахальный мужчина, которого я когда-либо встречала, — задыхаясь от гнева, бросила она.
Он рассмеялся.
— Почему бы не вспомнить об этом чуть раньше?
Было еще темновато, и она не могла разглядеть выражение глаз Берта, да, ей, собственно, и не нужно было видеть его лицо. Элис помнила каждую его черточку. Что-то внезапно случилось, и она силилась понять, отчего так щемит сердце — от ненависти или от любви? Но он все еще был так близко от нее, что она чувствовала исходящее от него желание, от которого кружилась голова и трепетало сердце. Нет, ей следовало быть более сдержанной.
— Сейчас же отвези меня в лагерь, — сказала она сквозь стиснутые зубы.
— Встретимся в конторе через десять минут, Элис. — Слова прозвучали резко и отрывисто.
Занятая подготовкой ланча для гостей, Элис вопросительно взглянула на Берта и заметила, что лицо его было столь же непреклонным, как и голос.
— Что-нибудь не так?
— Поговорим, но не здесь.
— Ну? — спросила она требовательно, стоя перед ним несколько минут спустя. — Что на этот раз?
— А ты не знаешь, Элис?
Глаза, так легко проникающие в женское сердце, когда улыбались, теперь были холодны, чувственные губы твердо сжаты. Элис отступила.
— Поездка прошла хорошо. Значит, не это? Мне кажется, я с каждым днем справляюсь все лучше.
— Ты так думаешь?
Она вскинула голову.
— Ты опять недоволен? Что случилось, Берт? В чем моя ошибка?
