— Н-да, Цой — это интересно. У Цоя есть потенциал, его уже пару раз показали по телевидению. Ну, попробуй.
Надо было каким-то образом раздобыть телефон Цоя. В редакции мне дали номер чувака, который, по их словам, знал все и всех.
— Ты постарайся ему понравиться. А то он тебя пошлет; он, в общем, — парень резкий, — такой совет дал мне Ширяев, переписывая телефон «резкого» чувака в мою записную книжку.
— А кто он такой, как его зовут?
— Зовут Сергей Громов. Он как раз писал в «20-й комнате» о роке до того, как ты появилась. Ушел, хлопнув дверью, — был не согласен с… ну практически, со всем был не согласен. Конфликтный тип. Но в роке разбирается потрясно, уже несколько лет издает журнал о рок-культуре «Гонзо». Самиздат, конечно…
О, этот журнал я читала, и он мне нравился. «Значит, он крут, этот Громов, — подумала я, — может и съесть меня с потрохами…»
Набирая номер Громова в первой же телефонной будке рядом с редакцией, я сильно нервничала. Как представиться, что сказать? Ну, я имею в виду: «Вот я заняла твое место, а ты теперь, пожалуйста, дай мне свои связи, чтобы я могла получить дивиденды»? Не нужно быть особо резким, чтобы сразу послать за такую наглость. «Хочешь быть крутой, поговорить с Цоем — на здоровье, сама старайся, доставай телефон».
Представилась, начала объяснять, в чем дело. Мужчина на том конце провода, интеллигентный, с очень приятным голосом, говорил со мной прекрасным русским языком, матом не ругался и вообще, кажется, отнесся ко мне достаточно серьезно, так что я немного расслабилась. И тут кто-то начал ломиться в будку, нагло барабаня ладонью по стеклянной двери.
— Тут какой-то козел не дает спокойно поговорить. Минутку подожди, сейчас я с ним разберусь, — сказала я Громову и свирепо обернулась к интервенту. — Ну, чего надо? Не видно, что я разговариваю?
Увидев переклеенные пластырем очки на пол-лица и дико всклокоченные волосы, он со страхом и омерзением на лице отступил на несколько шагов.
Присмотревшись, я узнала его — это был мой бывший преподаватель анатомии из медучилища, Жан Борисович Горин — милейший человек, мамин сослуживец. Горина я любила, поэтому решила поздороваться по-человечески, все-таки больше года не виделись. Я повесила трубку и вышла из кабинки. Он попятился.
— Пожалуйста, пожалуйста, можете говорить сколько хотите. Я подожду, — скороговоркой пробормотал он, глядя в сторону, и махнул рукой как будто в направлении телефонной будки, а на самом деле отгоняя меня.
