И вот однажды в пятницу Фумио сама показала матери, чем занимается, нисколько не беспокоясь о переживаниях окружающих. Щеки девушки раскраснелись на холодном зимнем ветру. Она слезла с велосипеда у ворот дома Матани и занесла его в сад. Потом снова села в седло, опираясь на хурму, и начала крутить педали.
– Томокадзу, Томокадзу! Иди погляди, как я на велосипеде катаюсь! – громко позвала Фумио.
Кадзуми и Утаэ выскочили из дому. Из дверей высунулись головы любопытных служанок.
Девушка сделала пару кругов по саду на глазах у изумленной публики, потом обернулась и одарила зрителей победной улыбкой в доказательство того, что прекрасно владеет искусством верховой езды. В это время года, когда арендаторы делились с землевладельцами своим урожаем риса, сад Матани был устелен циновками с зерном. Места было, конечно, гораздо меньше, чем на школьной площадке, но вполне достаточно, чтобы продемонстрировать приобретенное мастерство.
Фумио недавно вернулась к красно-коричневым хакама. Когда она садилась на велосипед с рамой и начинала крутить педали, подол хакама задирался самым возмутительным образом. Более того, в тот день на ней были таби и гэта вместо чулок и туфель. Кадзуми и Утаэ чуть не рухнули в обморок, увидев белые голени Фумио. Младшие сестры были девочками воспитанными и никогда не позволяли себе выставлять тело напоказ. Это считалось крайне неприличным.
И только Томокадзу невинно поддержал сестру:
– Ну и как?
– Чудесно! Когда едешь против ветра, мир совсем другим кажется! Скажу отцу, пусть купит велосипед для местного Общества молодых людей.
– Правда скажешь? Тогда я тоже попрошу его купить мне такую штуку.
– Непременно попроси. А я замолвлю за тебя словечко.
– Интересно, у меня получится? Не слишком ли он велик для меня?
– Нет. Хочешь попробовать?
Девушка уже собиралась остановиться, когда почувствовала чье-то присутствие у себя за спиной и упала.
– Фумио!
Это была Хана. В спешке она даже не вспомнила о гэта и выскочила в одних таби. Лицо бледное, правое веко дергается.
– Откуда у тебя этот велосипед?
– Взяла у Эйскэ.
У Фумио не было времени придумать какую-нибудь правдоподобную ложь. Она поднялась и начала отряхиваться, стараясь скрыть свое смущение.
– Фумио! – взвизгнула Хана, грубо схватила дочь за руку и поволокла в дом. – Ты все это время училась кататься, не сказав мне ни слова?
– Но, матушка…
– Разъезжала по деревне, да, бесстыжая девчонка?
– Но…
– Сколько еще ты намерена испытывать мое терпение? Что еще собираешься выкинуть, чтобы досадить мне? Как далеко думаешь зайти?
