«Хана, посмотри, не помялось ли это кимоно…»
«Хана, у моей чайной чашки край откололся. Купи мне новую в городе…»
«Хана, я хочу прогуляться по саду. Идем со мной…»
Роняя палочки для еды, она непременно звала на помощь невестку, а если вдруг служанка подавала их ей, тотчас получала строгий выговор. Те, кто знали Ясу как женщину добродушную и покладистую, поражались произошедшей в ней перемене. Однако Хана никогда не выказывала раздражения и с радостью выполняла все просьбы свекрови. Она считала своим долгом заботиться о старухе, которая больше не являлась хозяйкой дома и не имела реальной власти.
По мере того как обязанностей у Кэйсаку прибавлялось, ему стала требоваться помощь жены. Всякий раз, когда кто-нибудь из его избирателей попадал в полицейский участок в деревне Исао или в городе Вакаяме, родственники бедолаги шли на поклон к Кэйсаку. И Хана вместо мужа бежала вызволять заключенного. Будучи женщиной образованной и сообразительной, обладая достоинством и безупречным характером, она не могла оставаться простой домохозяйкой. Кроме всего прочего, ей приходилось заботиться о большой семье из двух мальчиков и трех девочек. Кэйсаку постоянно был в отъезде по делам, поэтому вся ответственность за образование детей целиком и полностью лежала на плечах Ханы. Она также приглядывала за слугами и служанками, выступала посредницей в спорах, возникающих между арендаторами, и утешала их в час беды.
К тому же Ясу постоянно отрывала Хану от дел своими бесконечными просьбами. Если бы свекровь не ослепла, Хана еще подумала бы, выполнять их или нет.
Фумио, в свою очередь, не упускала случая пожурить мать за бесхарактерность: «Вы сами виноваты, мама. Потакаете всем бабушкиным капризам. Вы ее избаловали. Она беззастенчиво пользуется своей слепотой. Вы вбили себе в голову, что женщина непременно должна быть преданной и покорной, вот и стали рабыней в семье».
Хана сидит в гостиной у жаровни и сосредоточенно чернит зубы Ясу – эта картинка стала для Фумио карикатурой на женщину и семейную жизнь.
– Пожалуйста, откройте еще раз рот.
Ясу исполнила просьбу невестки. Коренные зубы почти все выпали, но резцы остались – четыре сверху и четыре снизу. Ясу никогда не отличалась особой красотой, но очень гордилась своими зубами. Каждое утро и каждый вечер, почистив зубы, она наносила на них охагуро; и вот теперь в возрасте восьмидесяти семи лет у нее остались восемь вполне здоровых зубов. Она уже десять лет не видела белого света. Чувствуя, что обязана сохранить хотя бы зубы, Ясу через день заставляла Хану покрывать их охагуро.
