После того как Хиробуми Ито был назначен главой Тайного совета, руководство партией Сэйюкай принял на себя Киммоти Сайондзи. Со временем у Ханы появились серьезные сомнения насчет антибюрократических воззрений Кэйсаку. Муж мнил себя человеком терпимым и не склонным к бунтам и мятежам. Для него горячая ненависть брата к бюрократам была делом неслыханным, чуть ли не государственной изменой.
Хана рассказала мужу о своем визите к Косаку.
– Ты молодец. Мне, конечно, жаль бедную девочку, но я уверен, что ты попросила ее остаться, – рассеянно покивал Кэйсаку. – Знаешь, Хана, Осака очень разбогатела благодаря войне. Просто чудесное перевоплощение. Боюсь, что человек, с головой погруженный в дела Вакаямы, может запросто остаться за бортом. В магазинах там все самое новое. Я привез подарки. Ты только погляди на эти вещицы!
Кэйсаку развернул сверток и принялся одну за другой извлекать из него разные диковинки. При этом он весь светился от счастья, словно ребенок, хвастающийся новыми игрушками.
– Это то, что называют алюминием.
– Правда? Ну разве не прелесть?
– Подержи в руке. Чувствуешь, какой он легкий?
– Действительно. Не могу поверить, что он прочный, несмотря на все заверения.
Хана впервые видела алюминий, хотя до этого читала в газетах об открытии нового синтетического металла и о том, что он уже появился на рынке. Она взяла в руки алюминиевую ложечку и изобразила изумление, чтобы угодить мужу. А в уме сравнила двух братьев: Кэйсаку лично наблюдал за происходящими в мире изменениями, Косаку же сидел в четырех стенах и только читал о них.
В конце года адмирал Того и вице-адмирал Уэмура вернулись домой с победой. Порт-Артур пал в канун 1905 года. Это была поворотная точка войны с Россией.
Хана с двухлетней Фумио на руках и сыном отправилась в храм Яито, посвященный божеству-покровителю рода Матани. На обратном пути сопровождавший их Кэйсаку услышал барабаны странствующих танцоров из Микавы.
– Теперь и мы празднуем западный Новый год. Наконец-то вся Япония перешла на европейский календарь. Сэйитиро, Япония станет совсем другой, когда ты вырастешь. Как бы мне хотелось поглядеть на все это собственными глазами! – жизнерадостно воскликнул Кэйсаку.
Шестилетний Сэйитиро навострил ушки, прислушиваясь к бою барабанов.
– Это в Ягайто. Можно мне пойти посмотреть, папа?
– Да, беги, малыш.
Сэйитиро умчался. Хана улыбнулась вслед пышущему здоровой детской энергией мальчику. Они с Кэйсаку неторопливо пошли к своему дому в Агэногайто. Красочное кимоно Фумио ярким пятном выделялось на фоне скромной одежды Ханы.
