цепы с зубьями протаскивали по колосьям, выбивая из них рисинки. Вокруг приспособлений для молотьбы и мужчин, которые ловко с ними управлялись, вырастали горки золотистой шелухи. Женщины собирали эту шелуху и уносили прочь. Под жарким солнцем от зерен исходил густой аромат. В японском искусстве вдыхания благовоний полагалось не «нюхать», а «вкушать». Хана подумала, что она действительно «вкушает» благоухание осени. За исключением Кудоямы, где она родилась и выросла, единственным местом, которое она неплохо знала, был город Вакаяма. И вот теперь еще Мусота. Это была ее шестая осень в Агэногайто, однако сегодня сезон урожая словно обрел для нее новый смысл. Она каждой клеточкой ощущала пряный вкус осени, исходящий от полей, щедро одаривших людей своими богатствами.
Хана, одетая в хаори с мелким рисунком поверх серого с фиолетовым отливом кимоно, быстро шла по тропинке. Арендаторы бросали работу, чтобы поздороваться с ней.
– Хороший денек, не правда ли?
– В самом деле. Вы так усердно работаете!
– Не каждый день вас здесь увидишь, госпожа хозяйка. Куда-то направляетесь?
– Да. В первый раз иду в Синъикэ.
– О? Желаем вам приятного визита.
– Благодарю.
Всякий раз, когда какой-нибудь крестьянин обращался к ней с приветствием, Хана останавливалась и вежливо кланялась в ответ, прежде чем продолжить свой путь. Учтивость ее была неподдельной, и эта искренность сразу поразила крестьян в самое сердце – прежняя хозяйка никогда не жаловала их таким вниманием. Они изо всех сил старались вести любезные речи, к которым совершенно не привыкли.
– Красивая женщина! Трудно поверить, что она мать двоих детей.
– Прямо картинка с этой корзиночкой в руках!
Крестьяне еще долго с восхищением глядели вслед Хане. Вся округа до сих пор судачила о ее пышной свадьбе. Местные жители питали глубокое уважение к семейству Матани, из которого вот уже несколько поколений выходили старосты деревни, и тем не менее все единодушно сошлись во мнении, что именно Хана придала Матани лоску. Хана покорила сердца своей утонченностью и воспитанностью, а не тем, что происходила из знатного семейства Кимото. Новая госпожа хозяйка заслужила всенародную любовь и почтение, несмотря на то, что была женщиной.
Хана чувствовала на себе любопытные взгляды, но они нисколько не смущали ее. Она с раннего детства привыкла находиться в центре внимания.
– Есть кто дома?
Как ей и говорили, за Окуногайто к Синъикэ вела только одна дорога, и она без труда добралась до места. Однако ни в доме, ни в окрестностях никакого движения не наблюдалось. Косаку утверждал, что жилище у него маленькое, но рядом стояла большая кладовая, да и само строение, по всей видимости, уходило вглубь. Одного взгляда на плотно задвинутые сёдзи хватило, чтобы понять – качества они отменного.
