Марбери опешил.
Тимон видел, что декан совершенно обезоружен его искренностью.
Он несколько раз порывался заговорить и останавливался на полуслове, очевидно обдумав и отбросив вопрос.
— Я застал вас врасплох, — мягко сказал Тимон. — При других обстоятельствах я мог бы использовать такое положение с выгодой для себя. Но в нынешней ситуации у меня нет особого расчета для откровенности с вами. Она мне не свойственна. Я провел трудную ночь и встревожен ночными видениями. Видимо.
Он ждал ответа Марбери. Тот, как видно, наконец остановился на одном выхваченном наугад вопросе и постарался скрыть изумление.
— Где вы приобрели это, как вы выразились, искусство, чтобы обучать ему других?
— Я не всегда был монахом, — тихо ответил Тимон.
— Да, — Марбери показалось, что голос Тимона проникает ему прямо в душу. — Думаю, не всегда.
— Я сказал вам слишком многое, но сделал это без задней мысли. — От пристального взгляда Тимона Марбери бросило в жар. — Я хочу, чтобы вы поверили: не я убиваю этих переводчиков.
— А кто?
— Узнаю, — заверил декана Тимон.
— Но в Кембридже вы не только ради этого? — Марбери снова сел на стул.
Тимон допил эль и промолчал.
— Хотел бы я знать, не скажете ли вы мне еще что-то?
— Я и сам хотел бы, — ответил Тимон.
— Совсем рядом с этой маленькой кухней лежат три мертвых тела. — Утреннюю беззаботность Марбери как рукой сняло. — Лайвли подождет, о Томе позаботятся, но что, скажите мне, делать с телом Пьетро Деласандера?
Через три минуты Марбери, уложив в карман сваренные вкрутую яйца, спешил вслед за Тимоном к конюшням.
— Когда вы оставили меня с телом Деласандера, — говорил через плечо Тимон, сердясь на отставшего декана, — я тщательнейшим образом его осмотрел. И перенес обратно в сарай.
— И, конечно, ничего не нашли, — тяжело дыша, сказал Марбери, — не то сказали бы мне в погребе, над телом Лайвли.
Тон, каким это было сказано, говорил об обратном: Марбери не сомневался — Тимон что-то нашел и скрывает.
Они были уже во дворе конюшни. Запах сена, щебет прыгавших по плитам воробьев, солнечное тепло — все сложилось в новое видение, возвратившее Тимона во времена детства.
— Я не рассказывал вам, что лет в девять или десять был помощником конюха? — Голос Тимона стал теплым, как солнечный свет. — А потом… потом получил другую работу. Служил кучером у одного человека. Вроде того паренька, что возил вас в Лондон.
Марбери вытащил из кармана яйцо, но оно показалось ему холодным как лед. Тоска по ушедшим временам, звучавшая в голосе Тимона, приковала декана к месту.
