Король смотрел на него будто издалека. Широкое белое кружево воротника подчеркивало рыжеватый оттенок бороды. Дублет был белым, как зола, с кантом цвета ржавчины, и те же цвета повторялись на мантии. Он пришел без шляпы. Длинный нос с горбинкой придавал ему царственный вид, а на лице отражалось утомление — тщательно отрепетированное за много лет.
Марбери, не разгибая спины, поднял взгляд и увидел болтающуюся у него перед носом перчатку. Он колебался: разогнуться и взять ее или оставаться в надлежащем положении, пока король не заговорит.
— Ради бога, Дибли, уберите эту проклятую перчатку от лица декана, — вздохнул король.
Перчатка исчезла. Марбери распрямился и сделал два шага вперед.
— Мы рады видеть вас, — важно произнес Яков.
— Ваше величество, — осторожно отозвался Марбери.
— А теперь, — король резко взмахнул рукой, — оставьте нас.
Охрана на мгновение застыла от неожиданности.
— Мы желаем говорить с деканом Марбери наедине, — твердо продолжал король. — Оставьте нас.
Стражники дружно повернулись и вышли. Дибли остался.
— Я только, — начал он, прикусив дрожащую губу, — тысяча извинений, ваше величество… перчатка… я не знаю…
— Прошу вас, возьмите у Дибли свою перчатку, — обратился король к Марбери, — не то он потратит все утро, решая, чего требует в этом случае этикет.
Марбери выхватил у Дибли перчатку, и тот почти бегом бросился за дверь. Король прислушался к его удаляющимся шагам.
— Не стоит держать при себе слишком умных слуг: они начинают думать, а это ведет к беде. Но у этого правила есть и свои недостатки, не правда ли?
Когда шаги Дибли смолкли, король самолично закрыл дверь кухни, сел во главе стола и обратил к Марбери совсем другое лицо. И тон его стал поразительно дружеским и доверительным.
— Уверен, что вы извините странную обстановку, в которой происходит наша встреча, декан. — Король обвел комнату взглядом и вздохнул. — Признаюсь, мне спокойнее в этой кухне. Когда мальчиком, в Шотландии, меня мучили кошмары, я часто выходил в кухню, сидел у огня, грыз печенье и размышлял о мире сновидений.
Марбери снисходительно улыбнулся, не зная, как ответить на это признание.
— Но к делу. — Король постучал по столу. — Прошу вас сесть.
Новое нарушение дворцового этикета. Как можно сидеть в присутствии короля? Даже в кухне кое-какие правила должны соблюдаться.
— У вас срочное известие о моей Библии, — сурово произнес Яков, — иначе вы не появились бы так внезапно, без предупреждения, в моей карете. Умоляю вас, забудьте о назойливых правилах этикета и говорите прямо. Для того мы и встречаемся здесь наедине. Я сегодня почти не в состоянии терпеть все эти условности, а когда такой человек, как вы, обращается ко мне с делом, священным по природе своей, пусть лучше меня поджарят в кипящем масле, чем я стану выслушивать пустые любезности.
