) Ну вот, о чем я говорила?
— Про церковь.
— Ах да, церковь. Виктору очень нравилось в церковь ходить. Каждый раз, как я его встречала, он туда и шел. Я его спрашивала: «Виктор, вы далеко?» — «В церковь». (Смеется.) По-моему, он ходил в «Пречистую Деву». Тут рядышком. Очень уж он на католика похож. Вы ж знаете, какие они. Словно только и ждут наказания.
— То есть вид у него был виноватый?
— Виноватый, да, но еще смиренный. И испуганный. Собственной тени боялся. Вдруг она кусается? Тяжело ему в жизни пришлось.
— Он работает?
— Наверняка, только я не знаю где. А как у него дела? С ним ничего не случилось? Вы так о нем вначале говорили, будто он умер, а теперь вроде получается, что он жив, да? Я его уже несколько месяцев не видела.
— Мы и сами пока не знаем.
— Если узнаете, сообщите мне, пожалуйста. Мне Виктор очень нравился.
— Еще один вопрос, если не возражаете.
— Задавайте. Вы тут можете до шести сидеть. В шесть приходят мои девчонки. Мы с ними в «Эрудит» играем.
— Вы когда-нибудь слышали, чтобы он сам с собой разговаривал?
— Виктор? Нет, конечно! Кто вам такую глупость сказал?
— Ваш сосед напротив.
— Господи, нашли кого спрашивать! (Морщится.) Слышали, какая у него музыка целыми днями орет? Даже я ее слышу, а я совсем глухая стала. (Показывает на слуховой аппарат за ухом.) Я уже и в контору жаловалась, но никто так и не пришел. Наверное, муж был прав, уезжать надо было отсюда давным-давно. Я-то все надеюсь, что район опять расцветет. И все по-прежнему станет… Напрасно это. Ничего по-прежнему не бывает.
ПАТРИК ШОНЕССИ, комендант дома:
— Он тихий был. За все время ни одной жалобы на него. И от него ни одной. Мечта, а не жилец. Хотя я иной раз просто диву давался: как можно быть таким тихоней? Пар-то должен куда-то выходить. А как в квартиру его зашел и увидел, что к чему, вот тогда и понял. Говорю себе: «Вот, Патрик! Сюда-то весь пар и выходил». Жутковатое зрелище, я вам скажу. (Разводит руками.) Первый раз такое вижу.
— Мы тоже.
— Так вот, я и говорю себе: «Патрик, это же искусство. Нельзя же так просто взять и все выбросить на помойку». Это ж сразу видно, правда? Вы ж искусствовед? Вот вы мне скажите, я прав?
— Совершенно правы.
— Ну вот, прав. А кстати, как думаете, эти картинки много денег стоят?
— А вы как думаете?
— Немало небось. А? Вы же специалист?
— Сейчас пока трудно сказать.
— Вот бы они дорогими оказались…
— Вы знаете, куда он уехал?
— Да куда угодно, у этого парня не все дома были. (
