Поняв, что плачет, Эсперанса утерла глаза шалью. Да, подумала она. Они могут жить в Калифорнии. И у них будет красивый дом. Альфонсо, Гортензия и Мигель позаботятся о них, а они избавятся от обоих дядей. И бабушка приедет к ним — как только поправится. Все еще шмыгая носом, согретая любовью и восхищенная силой духа своих близких, Эсперанса сказала:
— И я… я тоже могу работать.
Все посмотрели на нее и — впервые с тех пор, как умер папа, — рассмеялись.
На следующий день бабушкины сестры приехали за ней в повозке. Монахини в черно-белых облачениях осторожно подняли Абуэлиту. Они закутали ее в одеяло до самого подбородка. Эсперанса подошла к бабушке и взяла ее за руку. Она вспомнила ту ночь, когда Альфонсо и Мигель привезли папу домой на телеге. Как давно это было? Она знала, что с тех пор прошло всего несколько недель, но ей казалось, что это было в другой жизни.
Эсперанса нежно обняла и поцеловала Абуэлиту.
— Дитя мое, — сказала бабушка, — мы не сможем общаться. На почту положиться нельзя, и я уверена, что твои дяди будут просматривать мои письма. Но я приеду, можешь не сомневаться. Пока ждешь, закончи это для меня. — Она передала Эсперансе узел с вязанием. — Посмотри на одеяло. Горы и долины. Сейчас ты в низине, и все проблемы кажутся просто огромными, но вскоре ты снова будешь на вершине горы. И когда ты преодолеешь множество гор и долин, мы снова будем вместе.
Сквозь слезы Эсперанса сказала:
— Пожалуйста, поправляйся. Пожалуйста, приезжай к нам.
— Я обещаю, а ты пообещай мне, что позаботишься о маме — ради меня.
Потом подошла мамина очередь прощаться. Эсперанса не могла на это смотреть. Она спрятала голову на плече у Гортензии и не оборачивалась, пока не услышала, что повозка отъезжает.
Потом она подошла к маме и обняла ее. Они смотрели, как повозка исчезает вдали, пока та не превратилась в далекую точку и пыль не осела на землю.
Только тогда Эсперанса заметила старый чемодан с кожаными ремнями, который оставили монахини.
— Что в нем? — спросила она.
— Наши документы, чтобы мы смогли уехать, и одежда для бедных из монастыря.
— Одежда для бедных?
— Люди жертвуют одежду, — сказала мама, — тем, кто не может ее купить.
— Мама, неужели сейчас мы должны беспокоиться о какой-то бедной семье, которой нужна одежда?
— Эсперанса, — сказала мама, — у нас почти нет денег. Гортензия, Альфонсо и Мигель нам больше не слуги. Мы в долгу перед ними за то, что они поддерживают нас, позволяют надеятся на будущее. А эта одежда для бедных — она для нас, Эсперанса.
