Сейчас ей хорошо была видна привязанность отца и сына друг к другу. Любовь, которая на ее глазах расцветала между ними. И Брин чувствовала, как ее собственные горячие слезы текут по щекам, оставляя на них влажные дорожки.
— Он уснул, — тихо проговорил Алехандро за ее спиной несколько минут спустя. — Изнемог от избытка эмоций, — добавил он хрипло, заботливо укладывая сына на постель, прежде чем повернуться и посмотреть на Брин. — Нам с вами необходимо поговорить, — произнес он мрачно, направляясь к двери и придерживая ее открытой для Брин.
Брин бросила на него беспокойный взгляд, не понимая его настроения. Нежность, с которой он смотрел на Майкла несколько минут назад, исчезла без следа за привычной маской.
— Вероятно, один из нас должен остаться с Майклом.
— Вы сможете вернуться к нему через несколько минут, — заверил ее Алехандро, — но прежде мы закончим разговор. Не внизу, — быстро произнес он, когда Брин направилась к лестнице. — Там, где нас не смогут услышать, — добавил он.
«Там» оказалось комнатой, в которой Брин еще не бывала. Просторная и светлая, с раздвижными стеклянными дверями от пола до потолка, выходящими на балкон, декорированная в приглушенных золотисто-коричневых тонах. Доминирующим предметом в этой комнате была большая кровать с пологом. Задернутый ночью, он обеспечивал полное уединение…
Это была спальня Алехандро…
Алехандро увидел панику на лице Брин, когда та осознала, куда он ее привел, и усмехнулся.
— Я сейчас не в том настроении, чтобы соблазнять вас.
Он подошел к французским дверям и раздвинул их, открывая доступ свежему, легкому бризу. Ему нужен был глоток прохладного воздуха, чтобы успокоиться, потому что объяснение с Майклом взволновало его.
— Майкл услышал часть нашего с вами разговора, — сообщила Брин, хотя это было излишним. Алехандро сам все понял.
Они должны были, конечно, быть более осторожными, более сдержанными в проявлении своей враждебности друг к другу.
— Судя по отчаянию Майкла, вам надо оставить привычку нападать на меня по поводу прошлых отношений с Джоанной, — сказал Алехандро.
Брин вздохнула…
— Вы обвиняете меня…
— Мы виноваты оба, — признал Алехандро. — Вы — за те обвинения, на которые вы не имеете права, а я — за то, что счел нужным эти обвинения опровергать. — Его глаза гневно сверкнули. — Мое прошлое — это не ваше дело…
— Нет, конечно. Я просто вынуждена собирать осколки этого прошлого семь лет спустя, — сказала Брин не без привычной издевки, чувствуя себя уязвленной словами Алехандро.
