— В этой горе очень много подземных ходов. Когда я была ребенком, мы с Кевином могли там лазить с завязанными глазами. Один из учителей Дэнни тоже увлекается этим.
— Спеланкер, — с гордостью сказал Дэнни.
— Да, он собирает группу ребят каждый уик-энд, обучая их геологии и составлению карт, способам выживания и тому подобному. А Дэнни — его лучший ученик.
Дэнни так обрадовался похвале, что Кол засмеялся.
— Интересно. Мне бы хотелось узнать об этом, но сегодня уже очень поздно. Может, завтра после школы? Ты покажешь мне карты и расскажешь, чему вас учат?
Дэнни был очень доволен.
— Хорошо, только не забудь!
— Я не забуду, обещаю.
Спускаясь по ступенькам, Холли улыбнулась Колу.
— Ты так хорошо понимаешь детей. У тебя есть свои?
— Нет. — В его голосе слышались грустные нотки, и Холли вопросительно подняла брови. — Только Стив. Я практически воспитал его.
— А где были твои родители?
— Мать работала, чтобы прокормить нас. А отец сидел в тюрьме.
— Извини. Я не знала.
Он опять ощутил прежнюю ярость и обиду и сжал зубы. Затем потряс головой и улыбнулся Холли.
— Сколько тебе было тогда лет?
— Когда он попал в тюрьму? Десять, а Стиву — шесть.
— А когда он вышел? — Холли потянулась и достала из шкафа две кружки.
Она спросила, когда он вышел, заметил Кол. Даже не по какой причине попал туда.
— Отец умер в тюрьме. — Кол разлил кофе по кружкам. — У него был рак. Он и так бы умер. — Кол остановился. Как объяснить это огромное чувство стыда? Постоянные насмешки? По крайней мере, дома отец был свободным человеком. Уважаемым человеком.
— Наверное, это было очень трудно, — задумчиво произнесла Холли, добавляя сливки в кофе. — Для вас и вашей матери. Люди ведь могут быть так жестоки.
— Да, — отрезал Кол, зная, что она следит за ним, и не желая вспоминать. И вдруг поймал себя на том, что отвечает на ее вопрос. — Дети в школе постоянно дразнили Стива, называя его «тюремным ребенком». Ко мне они не приставали. Я уже тогда мог за себя постоять. — Он улыбнулся, машинально сжимая и разжимая пальцы. Когда-то сломанные костяшки срослись, но они давали о себе знать, если было холодно и сыро. — В то время я дрался со всеми подряд, защищая Стива и мать. Люди говорили, что я похож на отца.
Холли на миг дотронулась до его руки, это прикосновение значило гораздо больше, чем простые слова.
— Давай посидим у огня. — Взяв свою кружку с кофе, она направилась в гостиную. — Твоей матери, наверное, было очень трудно. — Холли уселась на широкую каменную плиту у камина. Локти на коленях, ладонями охватила кружку. — Я не представляю, как можно потерять ребенка. А то, что другого обвинили в этом и отправили в тюрьму… — Она задрожала.
